Если ты сможешь договориться с Богом. Итальянский бестселлер об искусстве убеждения и управления реальностью - Паоло Борзакьелло

Я выстроил в голове план: первым делом создам атмосферу доверия, чтобы рептильный мозг Эльзы был доволен и счастлив. Потом расскажу прекрасную историю, чтобы умаслить средний мозг. И, наконец, парочку логических аргументов, чтобы порадовать рациональную часть.

– То, что вы говорите, имеет смысл, и во многих отношениях я с вами согласен. Но разве все смотрят идиотские передачи? Все загрязняют окружающую среду? Важно понимать, что всегда есть исключения из правил. И что, возможно, это лишь исключения… чтобы признать исключения. Что скажете?

Запах ванили усилился, в кабинете как будто стало теплее, и Эльза наконец-то оставила в покое пресс-папье-Адриана. Даже слегка улыбнулась.

– Несомненно, есть люди, которые ведут себя достойно, заботятся об окружающей среде и порядке. Я знаю, что вы способны на потрясающие вещи. Но также знаю, что вы способны и на самые отвратительные вещи. И я должна решить, что для меня более важно.

Она выглядела скорее разочарованной, чем злой.

– Тогда по каким причинам имеет смысл нас спасти?

– Что ж, вы пишете стихи, – несколько просветлела Эльза. – Вы способны на проявления бескорыстной любви. Иногда достигаете высшей степени креативности и создаете много всего занятного.

– Тот факт, что вы осознаете, над чем нам, людям, еще нужно поработать и что в нашем поведении хорошо, заставляет меня думать, что в глубине души вы нас любите и хотели бы, чтобы мы справлялись лучше, правильно?

Здесь я ее откровенно направлял. Я создавал связи и маршруты в ее божественном мозгу, которых раньше там не было.

– Вполне возможно, я же вас создала.

– Как я и думал, – сказал я, стараясь произносить слова медленно и сосредоточившись на тоне голоса, чтобы сделать его ниже. – Тот факт, что вы это понимаете, позволяет нам обсудить именно те аспекты, которые можно улучшить, потому что вопрос не столько в том, что делать с правильным и неправильным, а скорее в том, чтобы спасти хорошее и исправить то, что можно. Поэтому я прошу вас, ответьте, что, по вашему мнению, мы могли бы улучшить?

Я только что использовал серию эффективных приемов, направленных на расширение горизонта видения и изменения фокуса.

– Вы считаете само собой разумеющимся, что есть то, что можно улучшить? – приподняла бровь Эльза.

– А вы сосредоточились на крайностях: либо все живы, либо все мертвы. Но ведь возможны многие другие варианты: спасти нас, научить, наказать лишь виновных… Я не понимаю, почему только черное или белое.

– Потому что так должно быть.

– Кто так сказал? Кто устанавливает правила?

– Я, естественно.

– Вот именно. И раз вы устанавливаете правила, что мешает вам их изменить? Я сомневаюсь, что Бог во плоти хотел бы чувствовать себя пленником системы правил, которые сам же и создал!

Я снова провоцировал Эльзу и с трудом справлялся с тревогой, уже зная, к чему это может привести.

– Вернемся к причинам, по которым стоит нас спасти, – возобновил я свою речь, не давая ей времени долго думать: достаточно лишь немного пошатнуть ее стену ограничивающих убеждений. – Как я говорил, я размышляю о потенциально позитивной цели, стоящей за стремлением свести на нет человеческий род. И еще хотел бы узнать: если вместо поголовного истребления существовала бы возможность кого-то спасти, по каким базовым признакам вы оставляли бы одних и уничтожали других?

– Независимое мышление, – ответила Эльза, немного поразмыслив. – Я не в восторге от людей, которые слепо принимают чужие решения и перестают думать своей головой. Второй критерий – бескорыстная любовь: я бы спасла тех, кто готов помогать другим, даже в ущерб себе. Потом – честность. Еще добавила бы всех детей, оставшихся невинными.

С такими критериями спасутся немногие.

– Скажите-ка, есть люди на Земле, отвечающие всем этим условиям?

– Да, конечно.

– Тогда каким же образом люди, не обладающие этими характеристиками, могли бы их развить, по вашему мнению? – спросил я, продолжая свою эффектную цепочку предположений.

– Никаким, Леонард.

Воцарилось молчание.

Я ждал, не шевеля ни одной мышцей.

– Кажется, я наконец-то нашла объяснение своей нерешительности после бесед с вами, – сказала в итоге Эльза.

Я улыбнулся и наконец выдохнул с облегчением.

И тут она припечатала:

– Выбор сделан: я уничтожу человеческий род. Сейчас позову Эвелин.

Я даже не успел опомниться от шока и осознать, что моя попытка провалилась.

– Что еще за Эвелин?

Эльза посмотрела на меня с сарказмом.

– Эвелин – это ангел-истребитель. Вы называете ее «рок», «судьба», «карма». Это она под корень уничтожает нации и сотрясает миры. Эвелин – богиня равновесия и справедливости. Она озаботится тем, чтобы восстановить гармонию и элегантность на этой Земле.

«Черт подери», – только и подумал я.

Лицо Эльзы стало теперь отрешенным: ни бешенства, ни грусти. Ничего.

– Эвелин уже на подходе. Будьте готовы ко встрече с ней, Леонард. И постарайтесь, времени осталось мало.

17 января 2017 г., 17:22

Мне предстояло присутствовать на заседании совета директоров рая и ада, где собирались обсуждать конец света. Приняв все это за правду, я бы просто сошел с ума, поэтому предпочел защитить свою психику и думать, будто я иду на рядовое собрание. Даже позвал с собой Джеймса для убедительности: пусть научится всему, чему сможет, пусть и в столь странной ситуации.

Мне уступили место во главе стола из черного мрамора. Джеймс расположился по левую сторону, как всегда. Напротив меня сел Люцифер, сегодня не столь элегантный из-за двухдневной щетины. Меня встревожило, что он не нашел времени поддержать свой безупречный вид. По правую руку от меня сидели каменноликие архангелы, а слева – самые белокурые девушки в мире.

Я сделал глоток превосходного китайского зеленого чая, пока Люцифер обращался с речью к архангелам, утверждая, что они должны были и могли удержать Эльзу от глупостей и что им следовало вмешаться до того, как она вызвала Эвелин.

Мы с Джеймсом внимательно слушали и наблюдали, с тревогой ожидая прибытия этой ангельской истребительницы. И вот наконец дверь напротив меня открылась, и за наносекунду в кабинете установилась тишина. Я физически ощутил, как время замерло на миг, кажется, даже увидел, как слова повисли в воздухе, прямо над столом.

Пахну́ло жасмином. Эвелин сделала шаг вглубь комнаты, и все повернулись к ней, опомнившись от ступора. Никто не осмеливался даже дышать, и я уловил ритмичный пульсирующий звук. Господи, это же стук сердца.

Эвелин оказалась высокой и очень эффектной, хотя выбранный ею образ меня удивил: облегающие черные кожаные брюки с декоративными застежками-молниями, туфли на головокружительном каблуке, вышитый лиф, открывающий плечи и обтягивающий пышную грудь. Эдакая роковая обольстительница с почти белыми волосами и пухлыми губами. При одном