Мы все нарциссы? Феномен нарциссизма от мифологии до патологии - Витторио Линджарди

никогда не задавались вопросом: «Что я здесь делаю?» Они любили друг друга и, возможно, продолжают любить, но так и не научились заботиться о себе, заботясь друг о друге. Наименее нарциссический образ пары – это образ двух людей, посвящающих себя третьему: их отношениям. Подпитываемый взаимным признанием, именно этот образ гарантирует любви собственное пространство, свою полноту – трудоемкую и жизненную. Достаточно легкого движения, чтобы сместить чаши весов и превратить жизнь пары в борьбу за власть, упражнение в нарциссизме командования и нарциссизме подчинения. Как во взаимной любви, так и в любви отвергнутой мы можем угодить в нарциссическую ловушку. Пример этого – мазохистская форма любви, в которой один целиком отдается другому, а другой позволяет это, но ничего не дает взамен; при этом любящий подчиняется объекту своей любви, который отвергает его (как в случае нелюбви Эхо и Нарцисса) или, что еще больнее, может предложить любящему только неопределенность. Иногда это попытка переписать собственную историю, заставить выбирать нас взрослыми, если в детстве нас не выбирали. «Отличная» (то есть хуже некуда) пара выходит из уязвимого нарциссизма жертвы и разрушительного нарциссизма всемогущего божества!

«Каким образом превосходство поселяется в сердцах тех, кто подчиняется вам?» – задается вопросом психоаналитик Джессика Бенджамин. Думаю, им же задаются читатели романа Салли Руни «Нормальные люди», имеющего большой успех и ставшего основой хорошего сериала. При анализе любовного мазохизма Бенджамин обращается к эротическому роману «История О», где «удовольствие О заключается, так сказать, в ощущении собственного выживания и связи со своим властвующим любовником. Пока ей удается превращать страх потери в подчинение, пока она остается объектом и выражением его власти, О в безопасности». Напасть на след другого для садиста, быть найденным для мазохиста. И для обоих это попытка контролировать потерю себя.

Одна моя пациентка много лет состояла в отношениях с женатым мужчиной, в которого была влюблена. Но со временем ее стала все больше тяготить ситуация, которая поначалу полностью устраивала и давала ощущение свободы. Она начала испытывать одиночество «от этой полужизни, в которой я чувствую себя не избранницей, а только дополнением». Она сказала именно так, я записал ее слова после сеанса. Пациентка решилась поговорить со своим мужчиной, прижать его к стенке. Но его ответ потряс ее: «Ты эгоистка, думаешь только о себе. Сейчас двоим из троих хорошо, а если я брошу жену, хорошо будет только тебе. Ты лишаешь меня силы, которую дает мне любовь двух женщин сразу». В итоге она бросила его, подарив на прощание CD-диск Кармен Консоли Stato di necessità («Крайняя необходимость»). Вместо прощального письма она приложила текст одной из песен с этого альбома, которая начинается так: «Нарцисс, масляные слова…»

Каждому влюбленному с разбитым сердцем приходила в голову грандиозная идея во что бы то ни стало добиться слов «я люблю тебя» от человека, который не решается, не умеет или не может их произнести. Ролан Барт напоминает нам, что правильный ответ на «я люблю тебя» не просто «я тоже», а «я тоже тебя люблю».

Существует любовь, которая питается неуверенностью, и любовь, которая питается планами. Но на самом деле бесконечные преграды, желание преодолеть их и уверенность в себе должны соседствовать с равновесием любовных отношений: их чередование – одно из условий выживания этих отношений. Здесь в игру вступает наша личность, наша привязанность, наши способы защиты, именно они будут писать историю. Разговор о любви – это почти всегда разговор о нарциссизме, который, возможно, является ее первородным грехом; по крайней мере, для психоанализа, который видит во влюбленности идеализацию, при которой я ослабляет свои границы и проецируется на другого, чтобы исправить таким образом свои недостатки, заполнить пустоты. Трагедия, с которой сталкиваются нарциссы, – это неспособность любить: особенности их любовных отношений являются диагностическим индикатором.

Понятие «нарциссизм малых различий» (Narzissmus der kleinen Differenzen), которое Фрейд позаимствовал у британского антрополога Эрнеста Кроули, предполагает, что именно небольшие различия часто «провоцируют чувства чуждости и враждебности между людьми». Отсюда враждебный персонализм, необходимость преувеличивать различия:

Мы можем заметить выражение себялюбия, нарциссизма, стремящегося к самоутверждению и ведущего себя таким образом, как будто существование отличий от его индивидуальных особенностей приносит с собой критику этих отличий и требование преобразовать их[46].

К вопросу «любит ли он меня?» мы должны добавить еще много вопросов. Например: «Заботится ли он обо мне?», «Делает ли он меня лучше?», «Ему интересно, что я думаю?», «В разгар ссоры он может признать свою вину?». Этот список можно продолжать бесконечно, а в книге остается не так много места. Поэтому остановимся лишь на некоторых дорогах, которые приводят к нарциссическим отношениям: желание произвести впечатление (грандиозный нарцисс прочитает лекцию о себе, мало заботясь о вашей на нее реакции; уязвимый весь превратится в слух, сразу же пав жертвой идеализации); страх равноправной связи (замаскированная под выбор неприступных партнеров); подтверждение своей власти и контроля через отрицание вашей свободы; легкость, с которой человек начинает чувствовать себя оскорбленным или преданным, ведущая за собой взаимные обиды и обвинения, отравляющие атмосферу; нетерпимость к критике, агрессия в ответ на нее; невнимательность или «вынужденное» присутствие, выдающее отсутствие; соперничество, обесценивание, навязчивость…

Как становятся нарциссами?

Никто не знает ответа на вопрос, как мы стали теми, кто мы есть. Мы располагаем бесчисленными гипотезами, множеством исследований и богатым клиническим опытом, но до сих пор не можем объяснить патогенез расстройства личности, ответить, почему у одного человека оно развивается, а у другого нет. Мы можем лишь утверждать, что это зависит от комбинации бессчетного множества переменных, относящихся к триаде (не менее туманной, чем сам нарциссизм, но туманной по-другому) биопсихосоциальной модели. Следует добавить, что эмпирические исследования, призванные углубить наши знания о нарциссическом расстройстве личности, в значительной степени основаны на данных самостоятельных опросников, т. е. опросников, заполняемых самим субъектом, и это накладывает значительные ограничения, особенно в случае с нарциссами, заведомо гиперчувствительными к осуждению со стороны других.

Для простоты и для того, чтобы объединить сказанное мною ранее, я попытаюсь кратко описать возможный патогенез нарциссического расстройства. Прежде всего он связан с двумя переменными, которые эпигенетически влияют друг на друга: темпераментом и воспитанием. Начнем с того, что у ребенка, например агрессивного, вспыльчивого, склонного к фрустрации, расстройство личности разовьется с большей вероятностью. Но, помимо темперамента ребенка, важнейшее значение имеет то, кто его воспитывает: сочетание этих факторов повлияет на развитие личности в целом. Для читателей, которым не близка терминология, напомню, что темперамент относится к конституциональным компонентам личности и присущ ей с самого рождения и