Справедливость: решая, как поступить, ты определяешь свой путь - Райан Холидей

Поэтому, возможно, нам следует простить его сына Джона за то, что тот, выступая в качестве президента перед канадским парламентом в 1961 году, приписал Эдмунду Берку фразу: «Единственное, что нужно для торжества зла, — чтобы хорошие люди ничего не делали». Берк такого не говорил, но суть идеи находила отклик у сына, которого преследовал призрак трусости и жестокости отца, а также потеря брата в той войне, что отец помогал развязать[127].

В этом контексте даже внешнеполитические просчеты Кеннеди — во Вьетнаме и в заливе Свиней — предстают перед нами в ином свете. Как и его стальная реакция на Кубинский ракетный кризис. Кеннеди на своем страшном опыте узнал, что в мире, где существует зло, нет такого понятия, как нейтралитет. Он узнал, что рак, если его игнорировать, дает метастазы. И это также объясняет еще одно неправильно приписанное утверждение Кеннеди: «Данте однажды сказал, что самые жаркие места в аду отведены для тех, кто в период морального кризиса сохраняет нейтралитет».

Эти цитаты были фактически неверны… но, если вспомнить о его отце, мы увидим в них суть фрейдизма.

Осенью 1985 года почти никто не знал о новом виде наркотиков, который уже через год распространился по американским городам как лесной пожар. Больницы оказались переполнены. Уровень преступности резко возрос. Система опеки детей трещала по швам. Оружие заполонило улицы, количество убийств удвоилось. Средства массовой информации транслировали каждый ужасный случай в режиме реального времени, только усиливая общественную панику и моральную истерию. Однако большая часть американцев лишь пожимала плечами. Люди отстранялись от ответственности, считая, что это не их проблема, что беда касается неблагополучных районов, что жертвы сами виноваты. Как вскоре стало ясно, такая позиция не только была жестокой и несправедливой, но и позволила всей стране упустить уникальный шанс.

В конце 1990-х, когда первая волна бедствия начала спадать, пришла новая. И на этот раз вовлеченными в трагедию оказались не только жители гетто, но и обеспеченные американцы, и семьи из сельской глубинки — уязвимыми оказались люди по всей стране. Эта вспышка существенно превзошла по масштабам предыдущую (этому способствовали промышленные, корпоративные и медицинские факторы) и унесла жизни гораздо большего числа людей.

Эта трагедия во многом стала следствием бездействия. Никто не вложился в профилактику. Не построили центры помощи. Не появилась система, способная сработать в момент кризиса. Когда миллионы людей отчаянно нуждались в поддержке, им попросту некуда было идти. Потому что никто не позаботился о создании такой системы 15 лет назад.

Такими словами можно иллюстрировать и сегодняшние проблемы. Ведь позволять злу торжествовать не только неправильно, но и, чаще всего, глупо и губительно.

Безразличие к страданиям послужило своего рода иллюстрацией к знаменитому произведению Мартина Нимеллера «Сначала они пришли…».

Вы его знаете.

«Сначала они пришли за социалистами, а я молчал — потому что не был социалистом.

Затем они пришли за членами профсоюза, а я молчал — потому что я не был членом профсоюза.

Затем они пришли за евреями, а я молчал — потому что я не был евреем.

Затем они пришли за мной — и не осталось никого, чтобы говорить за меня»[128].

Когда вы пожимаете плечами при виде чужих страданий, вы неизбежно навлекаете их на себя и на тех, кого любите. Мартин Нимеллер написал свое знаменитое произведение после того, как, будучи христианским священником, оказался в концлагере Дахау и едва не погиб. Кто-то позже спросил его, как он мог в то время замкнуться в себе и молчать. «Теперь я расплачиваюсь за эту ошибку, — сказал он, — и не я один, а тысячи других, подобных мне».

Не вмешиваться — весьма естественное стремление человеческой натуры. Это почти по определению более легкий вариант. Добродетель даже может предложить такое оправдание: «Я просто занимаюсь своими делами. У меня свои проблемы. Не хочу все усугублять. Не уверен, что я достаточно компетентен. Это сложная ситуация. Это очень дорого. Я просто подожду и посмотрю».

В свете невозможной, сложной, ошеломляющей проблемы мы всего лишь посылаем свои «мысли и молитвы»[129]. Мы пытаемся усидеть на двух стульях, как Цицерон, ожидая, пока спорные вопросы разрешатся сами собой. При этом мы предаем и себя, и их.

Но в конце концов несостоятельность всех оправданий рассыпается в прах. Мы остаемся перед суровыми ужасами происходящего, сталкиваемся лицом к лицу с нашим основным человеческим долгом — помогать беспомощным, делать все возможное, чтобы предотвратить страдания.

Именно это и произошло с Трумэном. Все его детство было пропитано ложью — именно на ней строилась культура Юга, сама структура общества, угнетавшего и мучившего чернокожих. Но по мере того как Трумэн узнавал мир, у него открывались глаза. «Я не могу одобрить подобные действия и никогда не одобрю, пока я здесь», — терпеливо писал он одному другу-ксенофобу в 1948 году после очередного линчевания[130]. Такое настроение важно, но гораздо важнее следовавшие далее слова: «Я попытаюсь все исправить».

Как говорил Риковер, ответственность — это то, что заставляет человека принять участие. Попытаться помочь. Постараться решить вопрос.

Не то чтобы каждая проблема требовала от вас противостоять нацистам. Или вызвать скорую помощь для Китти Дженовезе, пока соседи прибавляют громкость своих телевизоров[131]. Речь может идти о том, чтобы просто посетить родительское собрание или проголосовать. О решении делать, а не жаловаться, делать, а не обвинять. О решении участвовать.

Потому что наше неучастие означает, что включиться должен кто-то другой. Или, что еще хуже, — что мы предоставляем возможности кому-то или чему-то другому — в том числе нехорошему, нечестному, недоброму, неподотчетному и непрозрачному.

«Молчание перед лицом зла — само по себе зло, — говорил немецкий священник Дитрих Бонхеффер, находясь в гитлеровской Германии. — Бог не сочтет нас безвинными. Не говорить — значит говорить. Не действовать — значит действовать». Помните, что вы можете совершить несправедливость и ничего не делая, писал Марк Аврелий в «Размышлениях»[132].

Вот настоящие цитаты. Будет ли эта правда преследовать ваше наследие?

История рассказывает нам, что происходит, когда люди дают злу действовать безнаказанно, когда игнорируют страдания или позволяют им существовать. Ничего хорошего из этого не получается… в том числе и для тех, кто отворачивается или откладывает подобные вопросы, тогда как мы уже могли бы что-то изменить.

Не исключено, что мы не преуспеем, особенно сразу. Но каждый раз, когда кто-то помогает нуждающемуся, каждый раз, когда общество принимает участие в решении проблемы, затрагивающей лишь некоторых его