Воспитание воли - Жюль Пэйо

многолетним вниманием, вырастет могучее творение и — как военный рожок, трубящий солдатам в атаку, — призовет на борьбу со злом всех честных людей. А может быть и то, что мысль примет конкретную форму, воплотится в жизни — деятельной, благородной, исполненной правды, добра и единства.

И наконец, — мы не должны закрывать на это глаза, — раз человек поднялся на известную умственную высоту, раз ему выпало на долю это великое счастье, у него есть обязанности. Умственный аристократизм, — аристократизм образования, высшего развития, — ничем не лучше денежной аристократии и также ненавистен, коль скоро умственное превосходство не искупается превосходством нравственным. Все вы, молодые люди, окончившие курс среднего образования, — студенты-юристы, медики, естественники, филологи, — все вы связаны священным обязательством перед народом: более, чем кто-либо другой, вы обязаны деятельно, неустанно служить тем, кому приходится добывать свой хлеб тяжелым трудом, кто лишен всякой возможности перенести свой умственный взгляд за пределы настоящей минуты. Во всех государствах, даже при всеобщей подаче голосов, правящие классы будут всегда по необходимости формироваться из студентов, ибо народ, большинство, не может управлять собой и всегда будет брать себе руководителей из числа просвещенных людей, имеющих возможность развить и укрепить свой ум многолетней бескорыстной культурой. Такая исключительность положения, — положения молодого человека, получившего высшее образование, — создает свои обязанности, ибо ясно, что для того, чтобы управлять другими, надо прежде научиться управлять собой. Чтобы наша проповедь умеренности, бескорыстия, самоотвержения имела успех, надо, чтобы она подкреплялась примером; надо уметь самому бодро трудиться и энергично действовать словом и делом.

Если бы из года в год хоть по шести человек студентов возвращалось на родину, в провинцию, в свои родные деревеньки и города в качестве врачей, адвокатов, профессоров с твердой решимостью не пропускать случаев говорить и действовать для общего блага, относиться человечно и с уважением к каждому человеку, как бы ни было скромно его общественное положение, — с твердой решимостью никогда не оставлять несправедливости без деятельного и упорного протеста, стараться ввести в общественные отношения больше доброты, больше истинной справедливости и терпимости, то в каких-нибудь двадцать лет, на благо страны создалась бы новая аристократия, всеми уважаемая и всесильная в смысле благотворного влияния ее на общество. Если молодой человек, выходя из университета и избирая профессию — будь то медицина, адвокатура или другое что, — смотрит на ее только как на источник наживы и не мечтает ни о чем, кроме грубых, бессмысленных удовольствий, он — негодяй, и, к нашему счастью, общественное мнение все меньше и меньше заблуждается по этому вопросу.

4. Но — могут нам возвратить — вечный, непрерывный труд, вечное корпенье над одной идеей, без отдыха и срока, — такая страшная работа не может не вредить здоровью. Это возражение исходит из тех ложных воззрений, какие мы составили об умственном труде. Дело в том, что непрерывность понимается нами в общепринятом смысле. Ясно, что всякий труд прерывается сном, т.е. полным отдыхом; ясно также (после того, что было сказано выше), что большая часть времени бодрствования по необходимости не может иметь никакого отношения к умственным занятиям.

Работать — это значит заставлять себя думать о предмете наших исследований только в течение того времени, которое не занято ничем другим. С другой стороны, слово работа отнюдь не должно вызывать в воображении фигуры молодого человека, сидящего, согнувшись, над письменным столом: можно размышлять, сочинять, даже читать на ходу, это даже лучший способ работать, наименее утомительный и самый практичный в смысле успешности труда. Ходьба удивительно облегчает работу усвоения и распределения материалов.

Если человек занимается умственным трудом, это еще не значит, что он должен быть неблагоразумным, особенно в наше время, когда каждому известно, какая тесная зависимость существует между нашей физической и духовной природой. Всякий невежа был бы вправе нас осмеять, если бы, работая головой, мы не сумели сберечь свое здоровье, тем более, что в умственном труде собирание материалов есть дело второстепенное; гораздо важнее их подбор и распределение. Ученый — не тот, кто знает массу фактов, а тот, кто постоянно работает умом. Не следует смешивать науку с эрудицией. Эрудиция слишком часто есть лишь синоним умственной лени. Для того чтобы создавать, мало иметь хорошую память: надо, чтобы ум свободно владел материалами и чтобы последние не загромождали его.

Хотя вообще считается интересным иметь болезненный вид, когда это приписывается нашей усиленной работе и таким образом, по общему мнению, делает честь нашему характеру, но, даже допустив, что казаться больным при таких условиях действительно интересно, надо еще доказать, что именно труд, а не что другое вызывает этот болезненный вид. А этого нельзя доказать: ибо для этого надо было бы проследить все вероятные причины явления, что в данном случае невозможно. И потому — отчего не сказать этого прямо? — мы никогда не можем быть уверены, что то, что приписывается труду, не происходит, например, от чрезмерно развитой чувственности. Не думаю, чтобы в коллежах и в университетах часто встречались истощенные юноши, которые вели бы вполне воздержанную жизнь; к сожалению, единственная причина истощения в этом возрасте — это порочные привычки.

Но помимо чувственности, приводящей к таким прискорбным последствиям, есть и другие причины истощения — нравственные причины: разочарование, зависть, ревность и больше всего болезненное самолюбие, чрезмерная щепетильность, — последствия ложного представления о значении своей личности, преувеличенного чувства своей индивидуальности. Если у человека хватило энергии прогнать эти вредные, разъедающие чувства, то вот уже и устранена одна из главных причин истощения.

Мне кажется, что умственный труд, когда он приведен в систему, когда соблюдаются правила гигиены, другими словами, когда человек ценит свою жизнь, а следовательно и время, которое одно только может дать нашей мысли высокое развитие, — труд бодрый и уверенный в себе, свободный от компромиссов с чувственностью, завистью и оскорбленным тщеславием, действует на здоровье в высшей степени благотворно. Когда мы выбираем свои впечатления сознательно, когда мы произвольно занимаем наше внимание высокими и плодотворными идеями, нашей мысли остается только их разработать и соорганизовать, и если материалом ей служат случайные впечатления, она утомляется нисколько не меньше. Но разница в том, что случайные впечатления — этот враг нашего покоя — почти всегда приносят с собой много неприятного. Человек живет в обществе и нуждается в уважении и даже в похвалах окружающих. А так как окружающие редко бывают о нас такого же хорошего мнения, как мы сами, так как, с другой стороны, большинство наших присных страдает отсутствием такта, а