Папы – не мамы. Как отцы влияют на жизнь девочек – маленьких и взрослых - Анастасия Андриян

Настрадавшись в детстве, мальчики заглушают эмоции (отсюда выражение «глушить эмоции в бутылке») и со временем могут даже перестать ощущать потребность в разговоре по душам с другим человеком. Они не осознают, насколько они в этой тишине одиноки.

Однако неосознанность не избавляет от потребности. А потребность в живом тепле, любви и принятии у мужчины остается. Неспособность попросить об этой любви или же получить ее, неумение конкурировать за любовь матери с отцом или братом, ощущение своей ненужности, брошенности, забытости – все это притягивает человека к выпивке.

Спроси такого мужчину, когда он начал курить или выпивать, он назовет тебе возраст с 12 до 15 лет – то есть самый сложный период начала переходного возраста.

Случаются, конечно, ситуации, как у моей подписчицы К., когда перемены в человеке происходят из-за трагического события. Так, женщина, не имеющая проблем с алкоголем в юности, вдруг начинает пить после развода или гибели ребенка. На это ее толкает то же чувство одиночества и вины, что и мужчину.

В какой-то период времени только алкоголь или наркотики способны заглушить боль, и даже если она затихает, на ее месте вырастает зависимость, окружающая человека плотным спасательным кругом.

Именно страх одиночества и неуверенность в любви близких заставляет мужчин под алкоголем звонить бывшим женам, просить прощения и умолять вернуться, а также требовать доказательств любви и уважения у давно выросших детей.

Разумеется, дети, за десятилетия уставшие от выходок отца, не спешат объясняться в чувствах, что, являясь тем самым доказательством нелюбви, которое он бессознательно ищет, вызывает у отца гнев и заставляет его вновь идти к бутылке.

Другая причина мужского алкоголизма прочно связана с отношениями мужчины с матерью. В самой фразе «свести счеты с жизнью», использующейся как синоним самоубийства, кроется мотив отмщения. Человек, совершающий суицид или же скрытый суицид, как бы говорит: «Мама, ты не признавала меня, а я отказываюсь признавать то, что ты мне дала, – жизнь».

Желание мести зачастую является источником агрессии мужчины по отношению к его женщине и детям женского пола.

Что касается дочери, то в отцовском алкоголизме кроется одна из главных причин ее созависимого поведения. Отсутствие страсти к алкоголю (которая будет свойственна сыновьям) дочь отца-алкоголика заменяет созависимостью. Если мужчина более склонен выбрать неодушевленный предмет взамен причинивших ему боль матери или отца, женщина выбирает человека взамен человека.

Точно так делала созависимая мать упомянутой подписчицы К., год за годом выбирающая оставаться с пьющим мужем. Дочь же, видя страх отца, скрытый за бутылкой, и страх одиночества матери, тоже приобретает его.

Созависимость представляет собой трансформацию здоровой привязанности в патологическую зависимость и неспособность к самостоятельному генерированию любви к себе. Желание быть с человеком превращается в невозможность жить без него, а желание разделять удовольствие – в невозможность испытывать его в одиночестве.

Так как девушка оказывается связана с другим человеком, она начинает предъявлять ему многочисленные требования, без которых оставаться рядом ей очень некомфортно, но и уйти она не может – так и живет на эмоциональных качелях.

В ответ на свои же требования она пытается угождать человеку в тех вещах, в которых, как ей кажется, ему этого хочется, задвигая собственные желания.

Уникальная личность человека исчезает – девушка заменяет ее отцовским образом с присущими ему чертами и отношением к нему как к своей собственности. Отсюда болезненное чувство ревности и страх быть брошенной.

Созависимый партнер поддерживает и питает эту схему своим поведением.

Только в созависимости девочка способна ненадолго испытать любовь и безопасность, потому что в ее психике крепко сидит идея, что без обоюдной созависимости ее легко можно бросить. При любых намеках на охлаждение партнера девочку начинает обуревать тот же страх оказаться ненужной, что и ее родителей.

Многие дети разделяют пьяного отца и трезвого. В их представлении исчезновение и возвращение отца связано с количеством выпитого. Иногда папа хороший, когда трезвый, а иногда – когда пьяный. Соответственно, девочка всегда задается вопросами: «Что, если папа не появится вновь? Что, если мама не переживет этого? Я останусь одна?»

Этот страх, двойственность родительского поведения и отсутствие стабильной безопасной обстановки дома и рождают созависимость.

Демонстративный суицид

Демонстративный суицид представляет собой одно из проявлений пассивной агрессии, направленной на другого человека, в то время как истинный или медленный суицид – это аутоагрессия (агрессия, направленная на самого себя).

Истинный суицид – это способ человека справиться с уходом из жизни самостоятельно, демонстративный же – крик и безмолвное требование помощи.

Пассивная агрессия не способна существовать без реакции другого человека, поэтому и демонстративный суицид всегда несет в своей основе желание получить ответ. Человек, на которого направлено данное действо, должен как-то на него откликнуться.

Как правило, близкие начинают паниковать, окружают человека любовью и заботой, и на какое-то время все нормализуется. Однако лишь до того момента, пока человек вновь не ощутит недостаток принятия, любви и заботы.

К демонстративному суициду относятся действия суицидального характера, которые с малой долей вероятности влекут за собой смерть. Так, человек глотает таблетки незадолго до прихода домочадцев, чтобы те успели вызвать скорую, выпивая лишь слегка больше максимальной суточной дозы препарата; берет якобы по незнанию условно безопасные таблетки; выпрыгивает из окна третьего этажа в снежный сугроб, ломая в худшем случае ногу, но до чертиков пугая окружающих; шагает на дорогу перед далеко едущей машиной, зная, что близкий стоит рядом и успеет оттащить его в сторону.

Эти действия периодически повторяются, представляя собой привычный для человека способ взаимодействия с окружающими.

Существует и такой способ манипуляции, как угроза суицидом, которую чаще используют женщины, нежели мужчины. Обычно это матери и бабушки, манипулирующие детьми и внуками с помощью своего физического состояния («Будешь так меня расстраивать, у меня остановится сердце»). В некоторых случаях матери и вовсе заявляют, что сейчас выйдут за дверь и шагнут под поезд.

Моя подписчица Х. рассказывала, что ее мать угрожала ей самоубийством через повешенье, после чего закрывалась на ключ в комнате и сидела там часами, пока дочь в истерике билась в дверь. Это продолжалось несколько лет, пока Х. не повзрослела настолько, чтобы уехать из дома. Мать и после этого пыталась угрожать по телефону, но после того как Х. сказала ей: «Да вешайся, бога ради, никто плакать не будет» – и бросила трубку, угрозы прекратились. После, по словам Х., у нее случилась паническая атака, так как она представила, что мама действительно убьет себя, и Х. будет в этом виновата.

К счастью, все обошлось.

Другие мужские фигуры в