Терапия, сфокусированная на сострадании: отличительные особенности - Пол Гилберт

хотя я не считаю себя буддистом в полном смысле слова. Сострадательные практики, например, практики сострадательного "я" (см. часть 2), могут создать чувство безопасности, которое поможет развитию внимательности и ментализации. В буддийской психологии сострадание "трансформирует" разум.

Логика и эмоции

Давно известно, что логика и эмоции могут вступать в конфликт и противоречить друг другу. Так и есть, с 80-х годов 19-го столетия исследования доказывают, что системы обработки информации в наших головах очень различаются. Одна из них называется имплицитной (автоматической) обработкой. Эта система бессознательная, быстрая, эмоциональная, для нее не требуется много усилий, а подчиняется она классическим функциям обусловливания и самоидентификации и отвечает за генерацию чувств и фантазий даже вопреки сознательным желаниям. Это та система, что дает "прочувствованное ощущение чего-то". В отличие от имплицитной системы, эксплицитная (контролируемая) система обработки работает медленнее, сознательно фокусируема, рефлексивна, вербальна и требует усилий [Haidt, 2001; Hassin, Uleman & Bargh, 2005].

В клинической практике этим результатам исследований нашлись подтверждения [Power & Dalgleish, 1997]. Более сложные модели предложили Тисдейл и Барнард [Teasdale & Barnard, 1993]. Однако суть в том, что простой связи между когницией и эмоцией нет, а нейрофизиологические системы, которые лежат в их основе, различаются [Panksepp, 1998]. Так, одна из проблем, которая не дает связать мышление и эмоцию ("Я это знаю, но не чувствую"') заключается в том, что (разные) имплицитные и эксплицитные системы предлагают противоположные стратегии обработки и решения. Когнитивисты и другие терапевты и психологи, используя для решения задачи концепции когниции и обработки информации как взаимозаменяемые (словно они суть одно и то же), не помогли в решении этого вопроса. Это не так, эти понятия нельзя использовать как взаимозаменяемые. И компьютер, и ваша ДНК — как и любая клетка в организме — это механизмы обработки информации, но, однако, я не думаю, что у них есть "когниция". Вот эта ошибка в определении того, что является или не является "когницией" или "когнитивным", в противоположность мотиву и эмоции, и привела к путанице в данной области исследования.

Для того, чтобы решить проблему разногласия между чувствами и когницией, или логическим мышлением, предлагали массу вариантов. Например, больше времени уделять терапевтическим техникам, работу выполнять в медленном темпе и очень сосредоточенно; проводить больше экспозиций пугающим эмоциям; идентифицировать "препятствия", а также их функции [Leahy, 2001]; устанавливать особые психотерапевтические отношения [Wallin, 2007]; или развивать осознанность и принятие [Hayes, Follette & Linehan, 2004; Liotti & Prunetti, 2010]. CFT предлагает дополнительный подход. CFT предполагает, что фундаментальная проблема кроется в том, что имплицитная эмоциональная система эволюционировала вместе с системой успокоения млекопитающих и человека, которая вызывает чувства поддержки, защищенности и сплоченности (глава 6). Недоступность этой аффективной системы и лежит в основе проблемы. Как и было сказано выше, некоторым клиентам удается когнитивно (логически) создавать "альтернативные мысли", но внутри они имеют оттенок отстраненности, холодности или агрессии. В мыслях клиентов нет ободрения, мотивации или теплоты — они звучат как холодные инструкции, такова их эмоциональная окраска. Я обнаружил, что идея ощущения (внутренней) доброты и поддержки как части создания "альтернативных мыслей" для таких клиентов резко неприемлема. То есть, клиенты попросту не могут "почувствовать" свои альтернативные мысли или образы.

Также глубоко в душе этих клиентов сидит ощущение, что "они сами виновны в своих проблемах"; "это их вина"; с ними "что-то не так" или у них есть "серьезный изъян или недостаток", а это блокирует чувство сострадания и принятия себя. Становится очевидным, что нужно "оживить" способность не поддаваться своим мыслям и чувствам и не реагировать на них и на возникшие проблемы немедленно, но относиться к себе с добротой и теплотой, а также использовать интуицию, техники решения проблем и "тренировку ума".

Пример из практики

Более двадцати лет назад я работал с Джейн. Девушка страдала от особой формы хронической биполярной депрессии с чертами пограничного расстройства личности и суицидальными склонностями. Джейн удочерили в раннем детстве, и девушка давно жила с ощущением, что она везде лишняя. В борьбе с этим ощущением Джейн с легкостью удавалось создавать разумные альтернативные мысли, однако на ее настроение они всерьез не влияли. Спросив Джейн, что она чувствует, проговаривая внутри себя эти альтернативные мысли, каким тоном они произнесены, и чувствует ли она теплоту, спокойствие и помощь от этих мыслей, я услышал в ответ: "Конечно, нет!" Удивившись, Джейн сказала: "Сейчас я просто стараюсь мыслить логически. При чем здесь доброта? Доброта — это проявление слабости и потакание себе! Мне просто нужно взять под контроль эти мысли." Джейн была замужем, у нее был любящий муж и дети. Я попробовал порассуждать с ней так: "Но, разве смысл этих альтернативных мыслей не в том, чтобы дать вам ощущение любви, поддержки, доброты и принятия, которого вы ищете?" Джейн, немного поразмыслив, ответила: "Да, но я не хочу сострадать себе. Мне так много в себе не нравится!" Потребовалось немало времени, чтобы Джейн поняла, что она: 1) закрывается для доброты окружающих (и пренебрегает ею), потому что не нравится самой себе; 2) это подрывает ее способности проявлять ассертивность; что, в свою очередь 3) ведет к пренебрежению и отвержению, обиде и чувству собственного бессилия; и 4) ее скрытая глубоко внутри обида и ненависть приводят к еще большему неприятию себя.

Итак, вместе с Джейн мы рассуждали о том, как ей научиться вырабатывать еще больше эмоциональной теплоты, "принятия" и "доброты" в альтернативных мыслях. Цель была в том, что, если Джейн придет в голову альтернативная (собственному депрессивному состоянию) мысль (и, может быть, она ее запишет), то девушка станет сосредотачиваться на том ощущении теплоте и успокоении, что несет эта мысль. Это было сделано для того, чтобы открыть еще один ключевой аспект работы с состраданием. Сначала Джейн со страхом и пренебрежением относилась идее проявить теплоту к самой себе. Она боялась позволить другим по-настоящему обратить на нее внимание и проявить заботу о ней; боялась настоящей эмоциональной близости; боялась, что те, с кем она сблизилась, рано или поздно начнут стыдиться и отвергнут ее. Типичными для Джейн были такие убеждения "если мы станем по-настоящему близки, и ты узнаешь, что творится у меня внутри, я перестану тебе нравиться. Ты станешь плохо думать обо мне и оттолкнешь (из-за моей ненависти)"; страх зависимости: "если я с кем-то сближусь по-настоящему, я стану нуждаться в этом человеке, стану зависимой, слабой и уязвимой". Джейн помогли экспозиция положительным аффектам (доброты и привязанности), а также работа над страхом ощутить эти положительные аффекты. Джейн одна из первых испробовала технику "идеального сострадательного образа" (глава 26), во время выполнения которой девушка