Женщина, преступница или проститутка; История проституции - Чезаре Ломброзо

случайно для этого пригодны только «публичные» женщины, которые отличаются от женщин гарема, прозябающих в строго замкнутой жизни, свободой и полной необузданностью. Первоначально слово «публичная», вероятно, и не обозначало ничего, кроме противопоставления между свободной, не стесненной никакими правилами и выступающей публично женщиной и женщиной, живущей в семье, в доме. Первая с самого начала была свободнее и в своих половых отношениях, а потому впоследствии «публичность» по отношению к женщинам стала равнозначна распущенности.

В проституции классической древности художественный элемент достиг наиболее полного развития.

Прежде всего это относится к греческой женщине. Жены и дочери семейств жили так же замкнуто от внешнего мира, как и на Востоке, не получая высшего умственного и художественного образования. Последнее доступно было лишь женщинам, жившим публичной жизнью – а для греческой женщины существовало только публичное распутство, – следовательно исключительно гетерам, проституткам-танцовщицам и проституткам-музыкантшам. Таким образом, не говоря уже о гетерах, часто обладавших высоким умственным развитием и художественным образованием, обыкновенные музыкантши, игравшие на флейте или цитре, певицы и танцовщицы были простыми проститутками. Они должны были показывать свое искусство во время пиршеств, когда сказывалось действие винных паров, и содействовать появлению вакхического и дионисийского экстаза. Поэтому их обучали всем искусствам эротики, и сводники отдавали их внаймы. О деталях мы будем говорить подробнее в следующей главе.

В Риме танцовщицами и музыкантшами были почти исключительно проститутки. Многие из них – иноземного происхождения. Особой славой пользовались иберийские девушки из Гадеса (нынешний Кадикс). Танцовщицы-проститутки из Гадеса приезжали в Рим группами под управлением сводника в надежде на большое вознаграждение.

В позднейшее время хореографическая проституция приняла в Риме колоссальное развитие, в IV веке н. э. здесь было не менее трех тысяч танцовщиц.

Обыкновенные актрисы и мимистки, в задачу которых входило ставить пантомимные танцы эротического характера, почти всегда были проститутками.

Представление, что занятие музыкой, танцами и мимическим искусством необходимо связано с проституцией, вначале воспринято было христианством и долгое время сохранялось в низших слоях народа. В Нидерландах, например, вплоть до XIX столетия бордели назывались «musicos». Лишь в 1711 году, то есть 200 лет тому назад, актер впервые удостоился в Берлине честных похорон на христианском кладбище. Но презрение к комедиантам существовало еще в течение всего XVIII века. Христианская ненависть к театру даже не делала никакого различия между серьезной трагедией и полными сальностей комедией и пантомимой. Во многих общественных кругах театр и теперь еще не считается тем, чем хотел сделать его Шиллер, то есть учреждением, задача которого – умственное и нравственное облагораживание человечества.

В пользу глубокого внутреннего значения и постоянства художественного элемента в проституции говорит тот факт, что, несмотря на враждебное отношение и попытки искоренения его со стороны официального и аскетического христианства, он сохранился и до наших дней. Даже период расцвета бордельной проституции не мог всецело уничтожить этот момент. Когда погибли древние языческие театры, гистрионы и танцовщицы рассеялись, кочуя с места на место и занимаясь повсюду, кроме своего ремесла, проституцией. Уже в «конституции» франкского короля Хильдеберта (554 год н. э.) танцовщицам запрещается в святые дни, как Пасха, Рождество и другие праздники, или по субботам, выступать перед публикой. Они показывали свое искусство на свадьбах, на званых обедах, ужинах, на народных празднествах. В царствование Карла Великого они пользовались такой любовью, что всякий знатный человек считал своей обязанностью во время трапезы доставить гостям такого рода развлечение.

Эти элементы проституции, сохранившие античные традиции, послужили в средневековой Европе исходной точкой для постепенного развития новой организации проституции, которая, несмотря на некоторые особенности, в существенных чертах была возобновлением античной и в качестве таковой продолжала оказывать свое действие до нашего времени.

Художественная проституция играла значительную роль в дионисийских праздниках Средневековья, происшедших из античных сатурналий: праздниках дураков и ослов, в карнавале с его необузданным масленичным весельем, в масленичных играх, в связанном с опьянением и экстазом «плясовым исступлением». Но всего больше она сказывалась во времена Ренессанса, когда поэтически и художественно образованная «куртизанка» играет такую же роль, как и в древности. Тогда же возникла современная форма эротического группового танца и танца соло, балет, который вплоть до времен Людовика XIV (1638–1715) обнаруживает резко непристойный характер. А балетные танцовщицы до XVIII столетия были явными проститутками.

После крестовых походов восточные танцовщицы перевезены были в Западную Европу и выступали здесь в обществе менестрелей и жонглеров. Они немало способствовали распространению страсти к танцам, которая в широких размерах проявлялась в диких народных танцах романских и германских народов. Во многих современных танцах старого происхождения можно еще проследить этот первобытный характер эротической страсти и экстаза (таковы фанданго, тарантелла, пересва, коло, чардаш, фриска, гитана, цапатео, сарабанда, поло и др.). Танцы эти часто исполнялись проститутками (например, фанданго и сарабанда).

С половины XVIII столетия Париж сделался высшей школой рафинированной хореографической проституции, которая отсюда перешла во многие другие столичные и провинциальные города Западной Европы: Лондон, Берлин, Гамбург, Вену… То же мы видим в Будапеште, Петербурге…

На тесную связь между танцами и проституцией в настоящее время указывает, например, интересное сообщение русского врача, доктора Архангельского, в 1897 году на петербургском конгрессе по борьбе с сифилисом. Он сообщил, что в городе Туле, известном своими оружейными заводами и серебряными изделиями, нет танцевальных школ и что молодые люди обоего пола посещают публичные дома, чтобы научиться танцам. Аналогичные явления встречаются в Петербурге и Москве.

Наконец, эту старинную связь доказывает известная «танцующая походка» проституток во время ходьбы на улице, подражание ослабленным плясовым движениям, причем всего больше бросаются в глаза своеобразные сладострастные покачивания бедер – движения, по которым еще и теперь безошибочно можно узнать проститутку.

Такую же значительную роль, как в гетеросексуальной проституции Востока, танцы играют и в гомосексуальной проституции восточных стран. В большинстве случаев этим видом проституции занимаются мальчики-танцоры с длинными, выхоленными, надушенными волосами. Они употребляют белила и румяна и разрисовывают веки, как танцовщицы. Танцоры эти расхаживают по кофейням, и при желании их можно вызывать в частные квартиры. У них есть кастаньеты и женские костюмы, и танцы их заключаются в похабных, весьма развратных движениях. Очень богатые люди сами содержат таких мальчиков, которые в Турции часто греческого; а в Персии – грузинского происхождения.

Хореографическая мужская проституция до сих пор существует в турецких городах, где в праздничные дни на улицах можно видеть мальчиков, одетых в роскошные женские одежды, с фальшивыми волосами; они поют, пляшут и завлекают мужчин. Еще и теперь такие мальчики с бледными, худыми лицами, в широких, вышитых золотом шароварах, готовы к услугам посетителей кофеен низшего разряда города