Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика - Рэйвин Коннелл

Моя бабушка была главной в семье. Она принимала решения о том, что делать, и я думаю, что это было потому, что она была умнее, чем дедушка. Ее муж работал очень много, но управляла им она. Что означало, что именно она всем руководила. Моя мама, выйдя замуж, я думаю, не распоряжалась финансами и была ограничена тем, что ей давал ее муж. Но она была совершенно независима в том, что она хотела делать, как она хотела использовать свое время. Поэтому она всегда делала то, что хотела, при этом помня о том, что на первом месте стоят ее обязанности. Поэтому я не сказала бы, что она когда-либо была гражданином второго класса. Но начиная с моего поколения мы могли делать все, что хотели, помня при этом, что после школы девушки не могут претендовать на любую работу. А те виды работ, которые были доступны для девушек, плохо оплачиваются и не обещают продвижения по службе, так как предполагалось, что, выйдя замуж, девушка перестанет работать. И это стало общеизвестным. Но когда это стало общеизвестным, то роли стали определяться еще более жестко. Ты не был полноправным индивидом. Вместо этого тебя запихивали в стереотипную низшую модель, и ты отнюдь не принадлежала к другой модели. И когда началась борьба за равенство, то так называемые двойные стандарты сформировались в тех областях, где раньше их на самом деле не было.

Из этого содержательного текста следует, что феминизм (а точнее, либеральный феминизм, т. е. единственное направление феминизма, с которым только и знакомо большинство учителей) является своего рода регулятивом фемининности в духе Донзело – Фуко. Когда приходит конец прямой сегрегации сфер деятельности мужчин и женщин, то возникает косвенный контроль, поскольку женщин начинают сравнивать с мужчинами, тогда как изначально они находятся в неравном положении, и поэтому такое сравнение для них невыгодно.

Независимо от того, правильно ли Файя подходит к данному вопросу, изложенная ею история семьи как раз и иллюстрирует возникновение конкуренции женщин с мужчинами как проблему формирования фемининности. Хотя не существует никакой феминистской личности, вполне вероятно, что типы фемининности, которые сформировались в процессе исторического развития и создали современный феминизм, основаны на общей для них личной стратегии: вступлении женщин в конкуренцию с мужчинами. Очевидно также, что другие типы фемининности, основанные на отказе от конкуренции, по-прежнему формируются. Габриэлье Кэри (Gabrielle Carey) и Кэти Летте (Kathy Lette) в своем автобиографическом романе «Подростковый блюз» прекрасно схватывают полярность этих типов фемининности. Книга заканчивается таким эпизодом: две героини, которые, подобно другим девушкам, проводили время на пляже, прихорашиваясь и поджидая, пока мальчики, занимавшиеся серфингом, обратят на них внимание, покупают дешевую доску для серфинга и пускаются по волнам сами. Другие девушки остаются на пляже.

Личность как объект политики

Обсуждать личность как объект политики (politics of personality) – значит вступить на опасную территорию. Слишком близко к ней лежит проблема тоталитаризма. Авторитарные режимы любых мастей в ХХ веке предпринимали упорные попытки контролировать воспитание и внешний вид своих граждан. Либеральные критики тоталитаризма, такие как Ханна Арендт, описывали и страстно осуждали вмешательство государства-партии в личную жизнь людей.

Однако либеральные режимы занимались тем же самым, что и тоталитарные. Маркузе в книге «Одномерный человек» описывал общий процесс культурного и психологического манипулирования человеком в Соединенных Штатах. Эта аргументация может быть привязана к конкретным социальным институтам типа школ. Массовое школьное образование в Соединенных Штатах начиная с конца ХХ века и до настоящего времени характеризовалась упорной пропагандой политического режима страны и критикой его противников. В качестве небольшого примера приведу некоторые заголовки из учебников истории, которые использовались в моей (относительно либеральной) школе в Нью-Йорке в 1959 году: