Я одна, и мне по… - Белла ДеПауло

Они могут, и они так и делают. Некоторые, такие, как всю жизнь одинокие Кондолиза Райс^[43] и Ральф Нейдер^[44], достигли невероятных высот и делают потрясающие вещи. Многие разведенные люди, такие, как Барбара Уолтерс^[45], делают то же самое. Тем не менее, они оказываются по другую сторону матримониальной черты и поэтому становятся объектами нападок.

– У нее нет никакой личной жизни, – категорически заявил журналист Вудворд. Он говорил о Кондолизе Райс на «Шоу Ларри Кинга» на канале CNN^[46]. На канале MSNBC ведущий политического ток-шоу Крис Мэтьюс травил Ральфа Нейдера, настаивая, что Нейдер должен быть менее ответственным и менее зрелым по сравнению с Джорджем Бушем-младшим, потому что Буш был женат, а Нейдер – нет^[47]. На ABC маститый автор программы «Nightline» Тед Коппель вел шоу, посвященное великолепной карьере его коллеги Барбары Уолтерс. «А вам никогда не приходилось лежать ночью в постели и говорить себе: «Может, мне бросить эту проклятую работу и заняться семьей, и оно бы того стоило?» – спросил он^[48]. Поздравляем вас, Барбара!

***

Несколько лет назад я показала более раннюю версию этой главы одинокой женщине, которую я назову Дженнифер. Текст не произвел на нее впечатления. «Я с трудом прочитала ваш набросок, – сказала она, – потому что я верю, как, полагаю, и еще 99,9 % населения нашей планеты, что в саму человеческую природу заложено желание найти другого человека. Существует такая эмоциональная и физическая близость, которой никогда не достигнет одинокий человек».

Как я понимаю, Дженнифер описывала два широко распространенных убеждения: (1) физическая и эмоциональная близость всегда и везде лежат в основе брака; (2) люди, которые не нашли этой близости в браке, не найдут ее нигде. Это очень мощные заявления, и, если принимать их близко к сердцу, они очень обидны для одиноких людей. Дженнифер, кажется, рассматривала эти убеждения как универсальные истины, над которыми не имеет власти время, как проявления человеческой природы. Полагаю, многие люди считают так же. Это делает такие убеждения еще более значительными.

Но являются ли наши современные мысли об отношениях и близости такими уж не подверженными времени? Давайте посмотрим на любовь.

«В западной истории до начала XVIII века, – утверждают авторы «Любви и секса», – не подразумевалось, что любовные отношения могут иметь хороший конец». Напротив, «практически в любом древнем обществе считалось, что страсть кончается стыдом, поношением, бесчестьем, самоубийством и разрушением»^[49]. Вот еще мнение социального историка Стефани Кунц из ее книги «Брак в истории»: «Конечно, все эти тысячелетия люди влюблялись друг в друга, а иногда даже любили своих супругов. Но любовь в основном не была связана с браком»^[50]. Если вы хотели создать что-то, что могло бы продолжаться долго, как брак, вы должны были найти основания получше, а не пытаться опереться на романтическую любовь.

Ниже я привожу несколько соображений – также из книги Кунц, – которые служили основаниями для брака в течение многих лет, когда ответом на вопрос была вовсе не любовь:

♥ В каменном веке «брак был связан с необходимостью создавать более крупные группы. Он превращал незнакомцев в родственников и развивал взаимоотношения сотрудничества между ближайшим семейным кругом (или маленьким отрядом), создавая разветвленные связи между родственниками со стороны мужа и жены»^[51].

♥ В распавшихся на общественные слои цивилизациях «имеющие собственность семьи упрочивали богатство, объединяли ресурсы, закрепляли политические союзы и мирные соглашения с помощью заранее обговоренных браков своих сыновей и дочерей»^[52].

♥ «Соображения людей незнатного происхождения были попроще: «Не жениться ли мне на ком-нибудь, чье поле находится рядом с моим?», «Будет ли мой будущий жених отвечать ожиданиям моих соседей и родных, от которых я завишу?», «Станут ли его родные подмогой моей семье или будут только мешать?»^[53]

Если пара соединялась исходя из соображений, которые были важны для людей в то время, и согласно своему социальному положению, едва ли она так много разглагольствовала о сексе, как мы сегодня. Знаменитый социальный историк Лоуренс Стоун, описывая период раннего нового времени, объясняет, почему он считает, что в те времена сексуальный опыт был далеко не таким богатым и приятным. Личная гигиена была развита не слишком хорошо: «Многие люди, даже из самых верхних слоев общества, едва ли мыли какие-то части своего тела, за исключением лица, шеи, рук и ног». Болезни цвели пышным цветом, и взрослые «часто страдали заболеваниями, которые делали секс болезненным для них самих и неприятным для их партнера». Бедные люди часто плохо питались и были сильно утомлены работой в полях. Взрослые, у которых хватало стойкости для секса, сталкивались «с вечным риском венерических заболеваний». Перед женщинами, которые могли забеременеть, всегда маячил призрак болезненных и опасных родов^[54].