Невольница - Наталья Евгеньевна Шагаева

Невольница

Наталья Шагаева

Пролог

Таисия

— Что происходит? — хриплю я, садясь на кровати. Натягиваю одеяло, понимая, что полностью обнажена. — Мы… — осекаюсь и прикрываю глаза, пытаясь вспомнить, как оказалась в этом…

Я даже не знаю, где я. Дом это или квартира. Понятно одно — это спальня с плотно задернутыми шторами и большой кроватью, на которой я лежу голая, но благо под пледом.

Ничего не помню. Словно мне отшибло память.

— Почему ты молчишь? — снова хриплю, потому что в горле пересохло.

Рядом, в кресле возле окна, сидит Гордей. Поза расслабленная, голова запрокинута на спинку, ноги широко расставлены. Эти полумрак и вырванный кусок из моей памяти вызывают панику, а его равнодушное молчание и взгляд сквозь меня — легкий холодок по телу.

— Сформулируй вопрос, Таисия, — как-то холодно отвечает он. Его голос непривычно пуст. Словно мы видимся впервые. Раньше в этом немного хриплом голосе было множество оттенков, но далеко не пугающее меня равнодушие.

— Где мы? — выдаю я, плотнее прижимая плед к груди.

— В доме, за городом, — также холодно отвечает он.

— Как я сюда попала?

— Я привез.

— Почему я ничего не помню?

А он снова не отвечает. Только взгляд меняется, становясь давящим и пугающим. Прикрываю глаза, пытаясь хоть что-то вспомнить.

Я ведь почти не пила вчера вечером. Или это было не вчера? Ощущение времени потеряно.

Мы были с Гордеем на вечеринке в закрытом клубе. Пара бокалов мартини немного меня расслабили, но не опьянили. Мы танцевали под саксофон… Его загадочный взгляд… Шепот мне на ухо, мужской запах, сильное тело, которое так аккуратно меня прижимало. Поцелуй. Но не больше… Как я могла оказаться голой в его кровати?

Как я могла этого не запомнить?

Потираю болезненно пульсирующие виски. Пытаюсь почувствовать тело. Не ощущаю, что у меня был секс. Но от паники я вообще ничего не ощущаю, кроме растерянности.

— Ты помнишь все, что тебе следует помнить, — наконец отвечает он.

— Что это значит, черт возьми?! — начинаю злиться.

Я не знаю этого мужчину. Сейчас он похож на маньяка. Голос тот же, внешность та же, но передо мной совершенно другой человек. Не тот, кто меня очаровал. И этот человек меня пугает.

Гор встает с кресла, отдергивает штору, и я морщусь от яркого солнца. Теперь точно уверена, что уже утро.

Почему из моей памяти вычеркнули несколько часов? Целую ночь.

Гордей открывает окно, впуская теплый летний воздух, и спокойно прикуривает сигарету, выпуская густой дым на улицу.

— Почему я голая? Мы переспали? То есть ты изнасиловал меня?!

А Гордей усмехается и снова затягивается.

— Нет. Я предпочитаю трахать вменяемые тела.

Говорит так, как никогда со мной не говорил. Он и очаровал меня своей деликатностью, галантностью. В отличие от Гоши, Гордей казался мне таким аристократом, который умело привлек меня своими манерами, вниманием и сексуальностью только во взгляде.

— Где моя одежда? — спускаю ноги на пол, утопая в белом пушистом ковре.

— Платье порвалось, я его выкинул, — спокойно отвечает он, продолжая курить в окно. — Но в шкафу есть вещи. Они новые, — поясняет он.

А мне кажется, у меня сейчас начнется истерика.

Встаю с кровати, закутавшись в плед, прикрывая голое тело. Открываю шкаф и на минуту замираю — здесь множество женских вещей. Платья, футболки, брюки, костюмы, белье и даже теплые кофты. Все и правда новое, судя по биркам и упаковкам.

Всегда полагала, что маньяки выглядят пугающе, мне почему-то они казались бомжеватыми и уродливыми. Никогда не думала, что они могут быть такими харизматичными и привлекательными. Сглатываю. Беру первые попавшиеся трусики, срываю этикетку и торопливо натягиваю их на себя. Срываю с вешалки бежевый сарафан и быстро одеваюсь.

— Где мои сумка и телефон? — спрашиваю я.

Пусть продолжает играть в маньяка. Я не хочу больше в этом участвовать.

— Телефон в ближайшее время тебе не понадобится, — также равнодушно отвечает мужчина, вышвыривает сигарету в окно и поворачивается ко мне.

— Что? — распахиваю глаза. — Я хочу уйти!

— А я хочу на Байкал. Но наши желания никогда не совпадают с реальностью, — выдыхает он.

— Ты псих? Иди к черту! — взрываюсь я. Разворачиваюсь, дергаю ручку двери и вылетаю из спальни, сразу врезаясь в перила. Хватаюсь за них, пошатываясь. Потому что там, внизу, большая гостиная в стиле лофт. А второй этаж как будто на балконе.

Быстро ориентируюсь и несусь к лестнице.

Если он думает удержать меня отсутствием телефона, то ошибается.

Да мне банально страшно вообще продолжать диалог с этим мужчиной.

Я же совсем его не знаю. Пара свиданий, не больше…

Быстро нахожу выход, постоянно оглядываясь. Но за мной никто не гонится.

Выбегаю на небольшой двор босиком. На улице лето, и отсутствие обуви меня не пугает. Вокруг идеально зеленый подстриженный газон, дорожки, клумбы с цветами и высоченный каменный забор с острыми пиками сверху.

Добегаю до железных ворот, дергаю их, бью по ним кулаками, но все наглухо закрыто.

И тут моя паника отступает, и начинается истерика.

— Помогите! Вызовите полицию! Меня незаконно удерживают! — кричу во все горло, привлекая внимание. Если есть большой дом, значит, вокруг по-любому есть люди. Но в ответ отзывается лишь тишина.

В отчаянье бью кулаком по воротам еще раз. Закрываю глаза, делаю глубокий вдох, пытаясь собраться. Меня пугает происходящее и то, что я ничего не помню. Страшно и ненормально. Ужасает неадекватный мужчина, который все это устроил.

Разворачиваюсь, чтобы осмотреть двор на предмет дополнительного выхода и замечаю Гордея на веранде дома. Может, он вовсе и не Гордей. Я знаю его всего неделю. Точнее, я думала, что знаю…

Он просто равнодушно смотрит на мои метания. Нет, не равнодушно, с каким-то высокомерным снисхождением.

Иду к нему.

— Набегалась? — с ухмылкой интересуется этот подонок.

— Отдай мне телефон, сумку и открой дверь! — требую я.

— Нет. Ты здесь задержишься.

— Да боже! — вскидываю беспомощно руки. — Что происходит?! Кто ты?

— Успокойся и зайди в дом, — в приказном тоне указывает он мне.

— Я сказала, немедленно меня выпусти!

Его очередная высокомерная ухмылка меня добивает. И я кидаюсь к мужчине с кулаками, начиная бить его в грудь.

Но моя истерика длится всего несколько секунд. Гордей ловко ловит мои руки и больно, в захвате, словно борец, выкручивает их назад. Вскрикиваю. Но все равно пытаюсь вырваться. И чем больше я дергаюсь, тем больше причиняю себе боль. Замираю, пытаясь отдышаться.

Снова всхлипываю, когда этот