Алтарь для Спящего бога - Аня Викторовна Кузнецова

Аня Кузнецова

Алтарь для Спящего бога

Лучшая месть человеку – это доказать, что ты можешь обойтись без него.

Валентин Пикуль

Пролог

Легенды лгут. Всегда. Твой дед передал твоему отцу историю своего отца. И вот ты рассказываешь уже своему сыну о том, как предок достал звезду с неба и пленил дракона. Так и со всеми прочими легендами ― сколь они прекрасны, столь и лживы. Истину поведают лишь свидетели, а свидетели, как водится, давно в сырой земле спят. Вот и эта история, начало которой было положено много веков тому назад, лгала и увиливала, покуда сам участник не стал её творцом.

Милуга подёрнулась корочкой льда. Её пологий склон покрыли сугробы. Алтарь же на удивление стоял чистым, и ни одна снежинка не рискнула приземлиться на его серую каменную крышку. Со стороны виднеющегося на горизонте леса ехала телега, запряжённая двумя смирными лошадками. За спиной возницы возвышался груз, укрытый грубой тканью. Сам возница был явно не так хорошо подготовлен к путешествию, поскольку чёрная бархатная вышивка на дублете поистрепалась, а плащ, хоть и отороченный мехом, имел тонкую пурпурную подкладку. Сразу видно ― не так прост этот лорд.

Наконец он остановился у самого Алтаря. Спрыгнул с козел и обошёл камень, придирчиво осмотрев его со всех сторон. Выражение его лица менялось от страха до животного предвкушения. А затем одним резким движением он сдёрнул ткань с возка. Там уложенные друг на друга, лежали человеческие тела. Их было ровно одиннадцать. Мужчины, женщины и маленькая девочка. Их можно было бы принять за мёртвых, но нет ― они всего лишь, одурманенные зельем, спали.

Лорд принялся перетаскивать тела, раскладывая их вокруг Алтаря. Ему явно не доставляло это удовольствие, и несколько раз он останавливался, тяжело дыша. Последняя девочка лет десяти, осталась в телеге и уже пришла в себя, но не могла двинуться с места. Не столько из-за пут, сколько из-за страха. Она же и стала свидетельницей последующих событий.

Лорд, что увёз её из родного дома, встал перед Алтарём и заговорил. Язык был девочке незнаком. Он поднял руки и резко замолчал. А затем достал из складок своей одежды длинный нож, подошёл к лежащему на земле человеку и наклонился к нему. Пленник что-то замычал и стал извиваться в своих путах. Стоны прекратились так же резко, как и начались. Лорд вновь что-то сказал и перешёл к следующему. И так от одного к другому, перебивая стоны короткими фразами на незнакомом языке. Девочке хотелось закрыть уши и не слышать творящегося здесь ужаса. Словно все эти люди для лорда были скотом, приведённым на убой.

Когда всё было закончено, он вернулся к Алтарю, отбросил кинжал и потёр лицо обеими руками. На коже остались багровые полосы, придав ему первобытный полузвериный вид. Он вновь воздел руки к небу и прокричал незнакомые слова. И наступила совершенная тишина: ни ветерка, ни крика птиц не было слышно. Девочка затаила дыхание, не найдя в себе сил даже зажмуриться.

Тишину нарушил скрежет. Грохот этот наполнил всё, вселил ужас. Треск, скрип и оглушительный грохот разнёсся по округе Зажмурившись, девочка прижалась лбом к доскам телеги.

– Я, Альгар, сын лорда Граанта, освобождаю тебя, о древний Бог!

― Освобождаешь?

– Ты теперь свободен! Но в обмен исполни моё желание.

― Желание?

– Я хочу… чтобы отец умер, а соседи сдались на мою милость! Хочу три сундука золотом, два… нет пять с каменьями.

― Милость?

– Да, чтобы подчинялись мне, как королю.

― Как королю?

– Нет!.. Я хочу быть королём! Я желаю быть властителем этих земель. От самого Зимнего предела до Морского берега. А если тебе недостаточно жертвы, то вот невинная девица! Тебе же приводят девиц? – Лорд подошёл к телеге и, схватив девочку за шиворот, приволок к Алтарю. Её ноги едва касались земли. – Это справедливая плата за твоё освобождение!

… свобода!

Вновь по округе раздался лязг и грохот, а следом ни с чем не сравнимый крик боли. Рука, сжимающая ворот, разжалась, и девочка ничком упала на землю. Она, скуля, отползла в сторону, сжалась на влажном снеге.

Стихло, только ветер подвывал. А затем послышались шаги и хруст снега. Девочка принялась ползти, пыхтела и стонала, помогала себе спутанными ногами и руками. Перед самыми её глазами появились сапоги, а на девственно белый снег упали капли крови. Она подняла глаза и увидела человека. Его шея была рассечена, из неё которой хлестала кровь. Он коснулся горла, и рана сама собой затянулась. Человек смотрел растерянно. Огляделся и вновь взглянул на девочку. Глаза его горели алым.

– Помолчите, ― хрипло проговорил он неизвестно кому.

Прочистил горло, поднёс свои руки к глазам и несколько раз сжал и разжал пальцы. После чего вновь обратил свой взор на девочку.

– Ты не из этих… не та. Не моя, ― Говорил он медленно, неуверенно проговаривая каждое слово. ― Кто… ты?

– А… Аника.

– Аника, ― повторил человек.

– Не убивайте меня. Я никому ничегошеньки не скажу!

– Зачем мне тебя убивать? ― человек растерянно осмотрел свою одежду, словно видел её впервые.

– Вы меня купили.

– Я не… но… Понятно.

Он отошёл. Связанная, Аника не могла видеть, что делает этот человек. Она слышала его шаги, странный, тихий шёпот, словно он с кем-то ругался. Через несколько минут он вернулся и перевернул Анику на спину. Та, увидев в его руках нож, вскрикнула и принялась извиваться и крутится.

– Не шевелись, ― приказал он.

Её тело обмякло, словно разом лишилось сил. Человек занёс кинжал и несколькими движениями разрезал путы.

– Шевелись, ― вновь приказал он и Аника почувствовала, что вновь может двигаться.

Человек сел прямо на землю и внимательно её разглядывал, не делая больше ничего.

Аника вскочила и бросилась прочь, но отбежав остановилась и обернулась. Человек всё так же продолжал сидеть на земле и смотреть вдаль. Алтарь в стороне выглядел уже иначе ― его каменная крышка была сдвинута в сторону. Вокруг весь снег покрывали следы грязи и крови. На тела она взглянула мельком, тут же отвернувшись.

– Аника, ― позвал её незнакомец. ― Зачем? ― спросил он.

– Зачем?Я не понимаю.

– Зачем он это сделал? Нет, я знаю.

Человек тяжело вздохнул, сгрёб ладонью снег и принялся чистить заляпанные руки.

– Они говорят, что я чумазый. Говорят мне надо умыться. Зачем?

– Вы в крови.

– А… Да, люди