Мне тебя навязали - Лариса Петровичева

Мне тебя навязали

Глава 1

– Ты женишься. Это приказ твоего короля и отца. Ты женишься завтра же, и мне плевать на твои отказы.

– Чтобы чудовище не прорвалось в смертный мир? Отец, опомнись, это миф. Чудовищ с изнанки не видели много веков. Этот союз давно не имеет смысла.

Морган дин Аллен, государь и владыка Вендианский и Саматрианский, и прочая, и прочая, смотрел на Рейвенара как всегда: с неприязнью, едва прикрытой раздражением.

Его сыну следовало не сопротивляться, а покорно принять отцовскую волю – вот только Рейвенар сопротивлялся.

– И дальше не увидят, – усмехнулся государь. – Потому что ты женишься.

Спорить с ним было бесполезно. Рейвенар давно это понял. Собственное бессилие было петлей на горле, которую невозможно снять.

Монстры в человеческом обличье должны носить ошейник. И всегда помнить: хозяину от них нужна только верная служба. Перестанешь служить – сдохнешь, и смерть твоя будет страшной.

– Такие, как я, не вступают в брак, – напомнил Рейвенар. – Во мне слишком много темной магии, она должна иссякнуть вместе со мной.

– Думаешь, я забыл об этом? – усмехнулся государь. Прошел к раскрытому окну, некоторое время молча смотрел на чудесный вид, который открывался из дворца. Наконец, обернулся к сыну. – Но этого требует благо государства. Сама его жизнь. Твоя невеста прибывает вечером, завтра состоится обряд.

Рейвенар тяжело вздохнул. Осторожно, чтобы отец ничего не заметил, дотронулся до сдерживающих чар: Морган сковал его ими еще в колыбели.

Государь был очень слабым магом, но вот заклинанием подчинения овладел в совершенстве. Рейвенар при всех своих возможностях до сих пор не в силах был его сбросить.

– Брак с девой из дома дин Валлар часть мирного договора, – продолжал Морган, – и тебе это известно. Геддевин считает, что отдает дочь нашему Эрику, сперва мы договорились именно об этом, но… – губы государя дрогнули в усмешке. – Этого не будет. Эрик физически не способен к семейной жизни.

Война была по-настоящему молниеносной: Бергаран пал под атаками драконов, государь Геддевин признал протекторат Вендианы, подписал мирный договор и традиционно отдал победителям одну из своих дочерей.

Незаконную, разумеется, всего лишь признанное дитя официальной фаворитки.

Но и Эрик, младший сын Моргана, душевнобольной, никогда не стал бы кому-то настоящим мужем.

И дело было не в том, чтобы окончательно сломать побежденных, нет. Союз должен был соединить магические потоки семей Геддевин и Аллен – по легенде это усиливало мир, удерживая на его изнанке немыслимых чудовищ.

По той же легенде, в которую государь Морган верил всем сердцем, чудовища должны были появиться со дня на день.

Можно было бы, конечно, просто поженить старших детей. Но несколько лет назад Геддевин ответил на такое предложение очень вежливым, но однозначным отказом.

– Пойми, – устало, словно обращаясь к невероятно тупому ученику, продолжал Морган. – Твой брак с принцессой Адемин не просто династический союз. Это спасение человечества. Да, чудовищ не видели уже много веков, и Геддевин так глуп, что считает их легендой… но я не могу рисковать. Комета Галлеви уже в небе, значит, скоро все свершится. Придет тьма, и от нашего мира ничего не останется.

Комета Галлеви появлялась на небосклоне раз в пятьсот лет и считалась пугающим знамением. В прошлый раз случилось землетрясение и извержение вулканов Хорской цепи – мир погрузился в сумерки, три года без лета и голод.

Но мало ли, что было в стародавние времена?

– И поэтому ты приказал убить Шейлу, – холодно произнес Рейвенар. – Чтобы мне ничего не мешало исполнять свой долг.

Когда-то он пытался говорить так, чтобы отец ощутил его боль. Потом понял, что это бесполезно, и перестал тратить силы. Моргану все равно было наплевать.

Перед глазами снова встал пустой бассейн и длинное серебристое русалочье тело на его дне. Мертвая Шейла смотрела куда-то вверх жемчужно-белыми глазами, рядом с ней возились слуги, готовясь достать русалку и погрузить в сохраняющий раствор для государева музея редкостей и диковин, а Рейвенар не в силах был оторвать взгляд от единственной женщины, к которой испытывал некое подобие любви, и не мог пошевелиться.

Шейла была из тех немногих, кто видел в нем человека, а не монстра – возможно, потому, что сама была темной тварью. Рейвенар смотрел на тонкие руки, которые совсем недавно обнимали его, и мрак, что скрывался в глубине его сердца, поднимался все выше и выше, затапливая душу и не давая дышать.

Десяток слуг, обескровленных и выпотрошенных направленным заклинанием, лег рядом с Шейлой на дне сухого бассейна. Если государю нужен экземпляр в коллекцию, пусть придет и возьмет его сам.

Но Морган не рискнул.

– Совершенно верно, – Морган снова отвернулся к окну. – Исполняй свой долг.

Это означало, что разговор окончен. Стараясь унять клокочущую ярость, что разливалась в груди ядом и кислотой, Рейвенар сжал кулаки.

Он не мог ударить отца или причинить ему хоть какой-нибудь вред. Но…

Огненный шар сорвался с кончиков пальцев, обдав руки жаром, и ударил в вазу эпохи Тиаль – отец обожал нежный рисунок танцующих журавлей на белом фарфоре. Осколки разлетелись по всему кабинету, Морган обернулся и в его усмешке не было ничего, кроме презрения победителя.

Давай-давай. Бросай шары, раскалывай вазочки. Ты все равно подчинишься и сделаешь так, как я говорю.

– Она давно мне разонравилась, – ответил Морган и снова вернулся к созерцанию пейзажа.

Рейвенар стиснул зубы так, что челюсти заныли. Развернулся, вышел из отцовского кабинета – стражники шарахнулись от него так, словно он огрел их плетью.

Принцесса Адемин, значит.

Ладно. Пусть приезжает.

Он устроит ей прекрасную встречу.

***

– Ты выйдешь замуж, это решено.

Девушке следует покорно принимать родительскую волю. Адемин, в конце концов, всегда знала, что выйдет замуж за того, кого выберет отец,