Сельский шик для мажора - Даниэлла Ник

Даниэлла Ник

Сельский шик для мажора

Глава 1. Алена

Посматриваю на часы, висящие на стене над большим морозильным ларем, в котором хранятся пельмени и мороженое. Духота страшная, даже вентилятор не помогает. Сто раз говорила маме поставить кондиционер, но ей вечно некогда этим заниматься.

Жара в этом году стоит изнуряющая, несмотря на то, что уже начало августа. Сквозь открытое окно даже ветерок не залетает, а вот мухи – пожалуйста. Липкая лента под потолком облеплена ими практически полностью. Фу!

До конца смены почти час, и я, наконец, отправлюсь купаться. Девчонки там с самого утра тусуются, а я маме помогаю. В поселке Златогорово, в котором я живу с рождения, у нас небольшой магазинчик. Летом сюда приезжает огромное количество дачников, основной доход с апреля по октябрь. Зимой остаются только местные, но у многих есть машины, и они ездят в город за продуктами, или покупают в местном супермаркете. Ассортимент небольшой, но есть все самое необходимое: хлеб, крупы, колбаса, пиво, конфеты и так далее.

Я сегодня заменяю тетю Галю, хорошая она женщина, если не уйдет в запой. В этот раз, именно такой случай. Из армии пришел ее старший сын Леонид, и они отмечают уже вторую неделю это событие, а я, вместо того, чтобы остаток каникул веселиться и отдыхать, стою за прилавком. Покупателей сегодня не так много, четверг. И я уже все ролики в интернете пересмотрела. Скука смертная. Еще и Владка мне фото шлет с пляжа. Специально дразнит!

– Около твоего Демьяна Юлька трется. То на шею залезет, ныряет с него, то лямки попросит перевязать на лифчике, – прилетает от нее сообщение.

Я рычу, еле слышно. Юлька Заусенцева. Дал же бог фамилию. Все никак простить не может, что Демьян меня выбрал. У нас с ним вроде и отношения, а вроде и нет. Целовались, на дискотеку ходили, и пока ничего большего. Сегодня от него, например, ни одного сообщения и кружочка в телеге.

– А он что? – печатаю в ответ. – Ведется?

– Да фиг его знает. Лыбится, как кот Чеширский.

Колокольчик на входной двери звенит, и я поднимаю глаза.

– Аленка, привет! – улыбается беззубым ртом дед Митяй. В любую погоду в серой фуфайке и кепке. Даже в такую жару.

– Здрасьте, дядя Митя! – отвечаю ему, перекладывая светлую косу с одного плеча на другое. Шея мокрая, как из бани.

– Как экзамены? Поступила?

– Еще бы! Зачислена на первый курс медицинского колледжа, – гордо сообщаю. – На бюджет, между прочим!

– Умница какая! Уедешь, значит, от нас скоро?

– Ага. Но приезжать буду часто. Тут до города всего шестьдесят километров!

– А жить где будешь? В общежитии?

– Пока да. Потом посмотрим. Мама сказала, может, комнату снимем мне.

– Вот отучишься, потом обратно вернешься. Глядишь, и смена нашей Надежде выросла, – рассуждает старичок. – Она же все вылечить может. Считай, от геморроя до гайморита.

Надежда Васильевна – это наш фельдшер. Сколько я себя помню – всегда на посту.

– А Вы чего пришли-то? Купить что-то хотели? – перевожу я тему, сейчас начнет говорить про свои болячки, до утра его не переслушать.

– А, конечно, Аленочка. Вот, – протягивает мне свернутый листок в клетку. – Моя написала, ты сложи сама, что она просит, ладно? И, это, – понижает голос. – Пивка мне еще добавь, полторашечку. А сумму в тетрадку запиши. Я на следующей неделе пенсию получу – верну. А то моя мне всю плешь проест.

– Ох, Николай Матвеевич, по тонкому льду ходите! – качаю я головой, намекая на крутой нрав его жены. Складываю по списку сахар, пакет кефира, хлеб и кусок вареной колбасы, знаю, какую они любят.

– Ну а что же, сегодня вот Ильин день. Праздник, считай. А у нее и не допросишься. И жара такая, пить хочется очень!

– Так Вы бы валенки еще нацепили, – хохочу я в голос. – Какого Вам?

– Охоты давай, крепкой. Чтоб наверняка!

– Из холодильника?

– Ага! Ой, спасибо тебе, Аленушка! Век помнить буду. И на шоколадку еще добавь себе! – крякает от удовольствия, тут же открывая бутылку, и делая глоток.

– Ладно! Спасибо!

– Всего доброго! Маринке привет!

Я киваю головой, и записываю в толстую тетрадку долг. Перелистываю несколько страниц, ох, сколько ж здесь должников. Мама, добрая душа, никому не отказывает.

От нечего делать решаю немного прибраться, вытираю пыль, поправляю витрины. Прикидываю, что возьму с собой на берег. На мороженое уже смотреть не могу, с утра две лакомки слопала. Немного поразмыслив, кладу в рюкзак энергетик и пакет чипсов, а затем добавляю несколько чупа-чупсов.

Радио тонким мужским голоском поет песенку про поезда, я подпеваю, и добираюсь по стремянке до верхней полки. Там с неудовольствием обнаруживаю слой из пыли и дохлых комаров. Поморщившись, выжимаю тряпку в ведро, и протираю. Звук колокольчика снова оповещает о покупателях. Как невовремя!

– Ох. Ни хера себе! – слышу я удивленный мужской голос. – Вот это задница, скажи, Кремль?

Я нахмуриваю брови и возмущенно разворачиваюсь, пытаясь не свалиться. Это кто тут у нас такой борзый? Ожидаю увидеть местных малолеток, но нет. Это оказываются совершенно незнакомые мне парни чуть старше двадцати, явно неместные. Один из них со скучающим видом проходится взглядом по моим стройным ногам, поднимается выше, задержавшись на груди, добирается до лица. Я раскраснелась, мокрая прядь прилипла к щеке, которую я безуспешно пытаюсь сдуть. Второй, похоже, тот Борзый, открыто на меня пялится. Красавчики, похоже городские.

– А вы ничего не перепутали, молодые люди? У меня, вообще-то уши имеются, и я все слышу! – перехожу я в наступление, аккуратно спускаясь со стремянки.

– Прости, красотка, я не хотел тебя обидеть. Просто не сдержал восхищения! Роман! – протягивает мне руку через прилавок.

– Извинения приняты, – бурчу, но руку не протягиваю. Она еще мокрая после протирки полок. – Алена. Что хотели?

Второй, который Кремль, придирчиво осматривает наш магазинчик и вздыхает.

– Мороженое есть у вас? – произносит он низким голосом, от которого разбегаются мурашки размером с кулак. – Или здесь и электричества не имеется?

– Что такое электричество? Мы здесь при лампаде читаем. И то не все, кого в церковно-приходскую