Отданная Чудовищу, или Попаданка против! - Ева Ардин

Ева Ардин. Отданная Чудовищу, или Попаданка против!

Пролог

— Я отдам вам свою дочь!

После этой фразы в роскошном кабинете герцога арт Феррара стало тихо. Замолкли шепотки многочисленных просителей, что толпились в приемной с самого утра, а секретарь, прежде усердно строчивший приказы, замер. С кончика его пера сползла капля чернил и упала жирной кляксой на аккуратный текст.

А невысокий полный мужчина, на макушке которого явственно виднелась залысина, неуклюже опустился на колени.

— Я отдам вам свою дочь, ваша светлость! — повторил он, обращаясь к герцогу, что сидел за массивным столом и взирал на него сквозь прорези маски. — Все, чего я прошу — не отбирать у меня последнее!

— Последнее? — усмехнулся герцог. Глаза его полыхнули огнем, а голос хоть звучал негромко, но пробирал до костей. — Вас, барон Ташфор, поймали на казнокрадстве и взяточничестве! И вы, вместо того, чтобы признать вину, смеете предлагать мне дочь?! Да будет вам известно, что вопреки слухам, я не ем детей!

Герцог встал из-за стола во весь свой немалый рост, и угрожающе надвинулся на барона. Можно было позвать стражей, и приказать им бросить бывшего градоправителя в тюрьму, но герцогу хотелось собственноручно вышвырнуть его из своего кабинета.

Секретарь теперь даже дышать боялся. Но вот барону Ташфору было нечего терять, и он воскликнул:

— Моя дочь не ребенок, а совершеннолетняя девушка! Она прекрасна, как зимнее утро, ваша светлость! И… смею добавить… — Он поднял взгляд на горящие в прорезях маски глаза герцога, и произнес: — Ее волосы белее снега! Она родилась такой!

Герцог арт Феррар замер, а его руки, обтянутые перчатками, сжались в кулаки. Он бросил только один взгляд на дверь в кабинет, и она с шумом захлопнулась. Следующий взгляд достался секретарю, и тот застыл, словно превратившись в камень. Хотя почему словно? Заклинание стазиса практически сделало его таковым.

Барон с шумом сглотнул. Ему было страшно, как никогда в жизни.

Страх и помог в точности вспомнить пророчество — единственное, что сейчас могло спасти его.

— Только кровь невинной девы, чьи волосы белее снега, может спасти Проклятого силами жизни, — пробормотал он. Уже громче воскликнул: — Я клянусь, что моя дочь еще не знала мужчины, ваша светлость! И я отдам вам ее, если…

Он не сумел договорить: его горло сжала, словно тисками, железная рука. Барону показалось, что под тканью перчатки действительно металл! Но кто будет носить обычную перчатку поверх латной?

— Говорите, чего хотите, — послышался наполненный рычанием голос. Барон с ужасом понял, что в его шею, готовые пустить кровь, впиваются самые настоящие когти! А герцог продолжил все тем же жутким голосом, больше похожим на звериный рык: — Но я советую вам выбирать с умом. И помнить, что если вы обманули меня, то ваша жизнь не будет стоить и медяка!

С этими словами герцог разжал пальцы, и снял стазис с секретаря. Барон ссыпался на пол, как мешок с мукой, но нашел в себе силы подняться и даже начать говорить. Наконец осуществятся все его мечты! Дом в столице, должность при дворе, ежемесячное содержание! Подумать только, ведь месяц назад он собирался выдать Белинду за сына купца! Не иначе, как богиня удачи на его стороне и не дала совершить глупость!

Пока барон диктовал свои требования, его светлость молчал. Размышлял о том, что времени для снятия проклятия все меньше. Вскоре он может навсегда остаться в измененной форме. А еще — потерять разум.

Но прежде, чем забирать «девушку с волосами белее снега», надо убедиться, что ее отец не солгал о ее внешности. Ему нужно было ее увидеть.

— Идемте, — сказал он барону. — Мы сейчас же отправляемся за вашей дочерью.

— А вы… Не обидите ее? Мою Белинду?.. — спросил тот.

Неужели у подлеца проснулась совесть?

Герцог усмехнулся. Резким движением подняв руки к лицу, он снял маску.

Лицо барона исказилось ужасом.

— Поздно, — сообщил герцог, улыбаясь так, что стали видны клыки. — Вы только что отдали вашу дочь Чудовищу. А теперь идемте, заберем её.

Глава 1

Что же так тяжко-то?!

Мне снился какой-то жуткий сон. Будто я, без тела, парю под потолком большого шикарного кабинета. Стены там были отделаны деревом, массивный стол, за которым восседал широкоплечий мужик, поражал монументальностью, а корешки книг на полках за спиной мужика поблёскивали золотым тиснением.

Рядом с большим столом располагался стол поменьше. Там сидел молодой вихрастый парень, и он писал самым настоящим гусиным пером, макая его в чернильницу!

Одеты все в комнате были чудно и непривычно. Парень-писарь — в бесформенный балахон с капюшоном — у нас такие любят показывать в фильмах как одежду для магов, а невысокий толстячок, что пришел, как я поняла, в качестве просителя — в средневековый камзол, штаны в обтяжку, заправленные в сапоги, а в руке мял фетровую шляпу.

А вот мужик за столом… Я даже поначалу не знала, куда смотреть, чтобы не пропустить ни одной детали. От него веяло жутью — в плохом смысле. Не как от киношного злодея, над которым можно поржать с друзьями под попкорн, нет. От таких, как этот тип в маске, надо бежать с воплями — и даже не потому, что глаза его светились, как фонари на кладбище.

У этого мужика не было видно ни одного участка голой кожи — он был одет в украшенный золотыми эполетами мундир с высоким воротом, на руках носил перчатки, а на лице маску. Когда он взял толстяка за горло, стало понятно, что выбор образа оправдан — сквозь перчатку полезли когти!

Но и это еще не все! К разговору я поначалу не особо прислушивалась, и это, кстати, было правильно. Нервные клетки, они, говорят, не восстанавливаются. Так вот, уловив смысл, я поняла, что возмущению моему нет предела!

Эти двое на полном серьезе обсуждали продажу дочери толстяка, юной Белинды, этому мерзавцу в маске! И если вначале мне хотелось прибить папашу несчастной девушки, который выкатил целый список благ, что получит за дочурку, то потом титул «самый гадский гад» получил этот урод! Ведь он вправду оказался уродом — такой ужас во сне приснится, трусами не отмахаешься! У него и морда вся чешуйчатая была, и клыки, как у вампира, да еще и глаза горящие с вертикальными зрачками!

Бр-р.

Папаша проданной девушки, уж