Развод. Твоя ложь белее Снега! - Дина Трубецкая

Дина  Трубецкая

Развод. Твоя ложь белее Снега!

Глава 1

— Кстати, я сплю с твоим мужем, — говорит Вика, любуясь, как блестящий серебристый шар покачивается на ёлочной ветке.

Я замираю с гирляндой в руках и пытаюсь понять, что сейчас вообще происходит.

Мы уже полчаса наряжаем ёлку, болтаем о всякой ерунде, смеёмся, и тут такое. Я даже сначала улыбаюсь, уверенная, что это просто её очередной жёсткий прикол.

Мы дружим со школы, прошли вместе столько всего. Она всегда умела сказать что-то резкое в самый неожиданный момент, чтобы выбить меня из равновесия.

— Ты сейчас шутишь, да? — спрашиваю осторожно, присматриваясь к её лицу.

Вика поворачивается и смотрит на меня с такой невозмутимой улыбкой, будто мы говорим о погоде или новогодних скидках в Zara.

Она красива до раздражения, всегда была такой: длинные светлые волосы, идеальные стрелки, красные губы. Даже сейчас, после недавнего развода, она выглядит так, будто развод был лучшим, что случилось в её жизни.

Подробности я не знаю. Не моё дело. Но выглядела она всё это время, как человек, который не страдает.

— А похоже на шутку? — улыбается и берёт с кресла новую гирлянду с прозрачными сосульками. — Думала, я сама с тобой поделюсь, пока до тебя от доброжелателей не дошло.

Меня начинает тошнить.

Уже дня три мутит, думала, что из-за новогодних заказов. Я же кондитер. Торты, капкейки, печенье — перед праздниками клиенты идут толпами.

Думала, съела что-то не то, устала…

— Вика, ты что несёшь? Мы с Кириллом счастливы, и он…

— Счастливы? — подруга коротко смеётся, небрежно поправляя игрушку на ветке. — Ага, особенно он. Знаешь, что он мне вчера сказал? Что за три года ты уже задолбала его своим нытьём про детей. У вас же не получается, да? Бракованная ты, Алён, чего уж тут.

Её голос спокойный, будничный, будто она погоду за окном обсуждает, а там, к слову, валит крупный, пушистый снег. Идеальная картинка для идеального Нового года, который у меня на глазах сейчас летит к чертям.

— Хватит, — пытаюсь остановить её, чувствуя, как кружится голова. — Зачем ты это делаешь?

— Просто сообщаю факты, — пожимает плечами. — Кстати, сегодня сделала тест, там две полоски. Представляешь? Всего-то два месяца, а результат налицо. А вы три года мучились… Ты ведь знаешь, как Кирилл хотел ребёнка? — Она делает паузу и улыбается, глядя на мой живот. — Ну да, конечно знаешь.

Шар в моей руке вдруг выскальзывает, ударяется об пол и разлетается на сотню мелких, сверкающих осколков. Я стою и смотрю на это, не в силах выдавить ни слова.

— Ты чего? — притворно удивляется Вика. — Скажи спасибо, что предупредила. Надеюсь, ты без истерик соберёшь вещи и свалишь отсюда. Мы с малышом хотим жить в нормальных условиях.

Меня будто прорывает. Поднимаю на неё глаза и тихо, но твёрдо говорю:

— Убирайся из моей квартиры. Сейчас же.

Она смеётся, легко и насмешливо:

— Пустышка. Так Кирилл тебя называет. Красивая обёртка, внутри ноль. Никчёмная, бесполезная баба, даже родить не способна. Думаешь, он будет с тобой возиться всю жизнь? Не смеши.

— Вон отсюда! — срываюсь на крик, сама удивляясь, как громко звучит мой голос.

Вика улыбается спокойно, натягивает своё дорогое пальто и цокает каблуками к выходу, громко хлопнув дверью.

Я сажусь прямо на пол среди осколков, руки начинают мелко трястись. В голову лезут воспоминания: Кирилл держит меня за руки в кабинете врача, когда очередной тест оказывается отрицательным, успокаивает тихо, нежно:

— Всё получится, родная. Я подожду сколько нужно. Мы вместе пройдём через это. Слышишь? Не плачь, я рядом.

Помню, как он целовал мои слёзы, а я верила, что всё наладится. Что ребёнок обязательно будет. Только позже.

— Вика врёт, — говорю себе вслух. — Она всегда любила всё драматизировать.

Кирилл и правда был лакомым кусочком: высокий, красивый, уверенный, директор крупной строительной фирмы, часто в разъездах, окружён вниманием. Не то, что бывший муж Вики.

Того она считала неудачником, потому что он не мог купить ей новую сумку, а Кирилл мог.

Руки трясутся, когда я пытаюсь набрать номер мужа. Но звонок снова и снова сбрасывается. В панике продолжаю звонить.

Наконец слышу его раздражённый голос:

— Алён, я в аэропорту, занят. Скоро буду.

— Кирилл, подожди, давай я встречу тебя. Нам нужно срочно…

— Не надо меня встречать, — резко перебивает он и сбрасывает вызов.

А меня накрывает новой волной тошноты. Я быстро собираюсь, когда снова звонит телефон. Свекровь. Вот только её сейчас и не хватало. Но если не ответить, выест потом всю душу.

Беру трубку.

— Алёна, а ты там опять сидишь без дела, да? Мой сын вкалывает, а ты, небось, даже ужин приготовить не удосужилась? И когда ты уже нормального внука мне родишь, а? Или дальше будешь моего мальчика мучить своими капризами? Ты вообще собираешься оправдывать ожидания моего сына? Я тебе сколько раз говорила, нужно…

Молча слушаю, прислонившись лбом к холодной входной двери. Тошнит, душно, хочется её послать подальше, но молчу.

Она заканчивает звонок привычным монологом о том, как правильно любить её сыночка, и я наконец выхожу из квартиры.

На улице падает снег, воздух морозный и колючий, но легче мне не становится.

Вызываю такси. В машине меня снова накрывает тошнота, будто я в замкнутом круге. Еду в аэропорт, снова и снова прокручивая слова Вики, надеясь, что это просто мерзкая ложь.

Аэропорт залит светом гирлянд и украшений, люди с чемоданами и подарками спешат навстречу друг другу. Я всматриваюсь в толпу, пытаясь разглядеть Кирилла.

И тут вижу её.

Вика стоит в нескольких шагах, на лице счастливая улыбка. Она вдруг срывается с места и бежит к мужчине, которого я уже заметила.

Секунду я даже не понимаю, что вижу. Мозг просто отказывается это принимать.

Она бросается на шею моему мужу. Кирилл ловит её, как в дешёвом сериале, смеётся, обнимает.

И… целует.

Не просто в щёку — целует по‑настоящему, медленно, с тем теплом, которое я когда‑то считала своим.

Вокруг шум, объявления о посадке, кто-то смеётся, где-то плачет ребёнок, а у них будто мир отдельный, отдельный от всех.

Он гладит её волосы, смотрит так, как когда‑то смотрел на меня.