Прошла любовь? - Галина Осень

Галина Осень

Прошла любовь?

Глава 1

— Ром, забежишь после школы в магазин за хлебом? У тебя же сегодня нет тренировки? А то я сегодня поздно буду, совещание.

— А папа? — Ромка недовольно скривился, и экран послушно отразил его рожицу.

— Папа, скорее всего, тоже задержится. Ты же понимаешь, у него бизнес.

— Ладно, — нехотя согласился сын. — Но учти, с тебя в субботу рагу! Надеюсь, в субботу ты будешь дома?

— В субботу точно буду дома. Тамара Сергеевна же выходная, так что рагу тебе и нам всем обеспечено.

— Ну, замётано тогда!

Сын отключился, и Маша с облегчением откинулась на стуле. Все бы проблемы решались так легко. Конечно, взять хлеб по дороге домой не великий напряг, но бывает, что и это некому сделать.

Вот сегодня позвонила помощница по хозяйству и предупредила, что хлеба нет. Сама она в магазин не ходит. Доставкой не пользуется, не доверяет. Закупками продуктов ведает Маша, как и финансированием этих самых расходов. Так сложилось.

Решив вопрос с хлебом, Маша уткнулась было в документы, но… не шло дело. В глазах так и стояла вторая сегодняшняя проблема — эсэмэска с неизвестного номера.

«В Сонате, в двадцать один. Не опаздывай!»

Кто, что, кому — непонятно! Но было у Маши предчувствие, что сообщение предназначалось именно ей. И именно из-за её мужа — Тимофея Поливанова. Тимофей довольно известный бизнесмен в их городе. У него строительный бизнес. Он очень занятой человек. Стал в последнее время. Может, эта эсэмэска вообще ему?

Но тогда странно: как могли перепутать адрес? Или они с Тимом рядом в списке у кого-то? Тогда кто этот кто-то, что знает их обоих настолько хорошо?

С другой стороны, тон записки какой-то слишком панибратский, небрежный, да ещё и с оттенком приказа. Мол, явиться строго обязательно. С какой стати?!

Маша окончательно отодвинула документы и задумалась. Всё это нехорошо пахло, а у них с Тимофеем в последнее время и так всё напряжённо. У Маши даже возникло ощущение, что Тим не хочет приходить домой, и каждый раз ищет повод задержаться, но, пересиливая себя, приходит вовремя и от этого слишком раздражён.

— Кошмар какой-то, — тихо выдохнула, придя к такому неутешительному выводу.

Вздрогнула, когда раздался звонок. Тимофей, лёгок на помине. Приняла вызов.

— Маша, мне надо уехать на недельку. Самолёт на 15,30. Поеду с работы, домой заезжать не буду.

— Тим, ты хотя бы звони Ромке! — едва успела попросить Маша.

— Он уже не маленький, а мне некогда отвлекаться. Приеду — поговорю с ним.

И отбился. И вот так уже не один раз.

— Ну вот… уехать на недельку, — повторила Маша. — Даже домой за вещами не заедет. О чём это говорит?

О многом и ни о чём конкретно, понимала Маша. Запасной комплект вещей у мужа может быть в кабинете. Его помощница проследит наверняка, так что подозревать в измене как бы нет причины. С другой стороны, Тимофей так явно стремится из дома, что невольно возникает мысль: а к кому он так рвётся?! Настроение стремительно падало вниз. Зато…

— Похоже, эсэмэска всё же не связана с мужем. Он же уезжает и прийти в «Сонату» явно не сможет! Значит — ошибка?

Немного подуспокоившись Маша вернулась наконец к работе. До самого вечера ни на что не отвлекалась, пока не позвонила Маринка и ультимативно не позвала её в кафе. Маша согласилась. Это легче, чем отбиваться от подруги. Да и час времени погоды не сделает, только сына предупредила.

— Ром, я с тётей Мариной в кафе забегу ненадолго, ты ужинай один.

— А отец?

Рома впервые назвал Тимофея так по-взрослому, и у Маши сжалось сердце. Сын был чем-то обижен, но держал обиду в себе. Маша решила пока не акцентировать внимания, однако решила поговорить с Ромкой в ближайшее время.

— Папа сегодня уехал в командировку на недельку, — мягко ответила сыну. — Он предупредил. Так что его дома не будет.

— Ладно, мам, выдохни немного, но надолго не задерживайся. Мне тут тренер вводную дал, надо переговорить.

— Конечно, Ром, мы недолго, — пообещала Маша.

* * *

— Тимофей опять уехал?

— Да…

— Надолго?

— Сказал, на неделю, а там как получится.

— Часто у него командировки, — Марина качнула бокал с вином и сделала ещё глоток.

— Часто, — Маша тяжело вздохнула, не хотела поднимать эту тему.

Они сидели с подругой на кухне, без света, больше молчали, чем говорили. Короткая встреча в кафе была ни о чём, и подруги решили продолжить у Маши.

Ромка поужинал и засел в своей комнате, а они с Маринкой на кухне. Но Маша помнила, что у неё ещё разговор с сыном.

Она не хотела делиться с подругой подозрениями, но вот Маринка задела тему командировок, и Маша поняла, что отмолчаться уже не получится. Она и сама уже понимала, что в их с Тимофеем браке происходит что-то не то. Со стороны мужа всё явственнее чувствовался холод и отчуждение, но внешне Тимофей вёл себя как обычно и повода для претензий не давал.

Тимофей всегда приходил с работы вовремя. В выходные всегда был дома, или они всей семьёй куда-то выезжали. Он всегда вовремя пополнял карту домашних расходов и никогда не требовал детального отчёта. Другие бы женщины сказали, что Маша зажралась. Нет поводов к претензиям.

Повода не было, а претензия всё же назрела! Маше категорически не нравилась эта холодная атмосфера и частые командировки мужа. Не нравилось, что он перестал целовать её на ночь и утром. Как-то она потянулась за поцелуем сама, и словила мимолётную гримасу раздражения. Это просто выбило её из колеи. Ведь раньше муж буквально затискивал её по утрам. А тут — раздражение пополам с брезгливостью! Пробирает!

В общем, Маша захотела вначале разобраться, а не кидать предъявы сходу. И на замечание подруги сейчас промолчала. Однако Маринка была настойчива.

— Маш, ты прости, но мне кажется, у него есть любовница! — Марина резко отставила бокал и уставилась на подругу.

Кухня озарялась только светом уличных фонарей, потому что окна выходили на проспект, и даже ночью в кухне было достаточно светло. Выражение лица у Маши было печальным, и Марина это прекрасно видела.

— С чего такой вывод? — Маша всё-таки повернулась к Маринке.

— Ну, смотри: к тебе охладел, постель с тобой не делит. Ведь не делит? — заглянула в глаза. — С сексом не пристаёт?

— Редко, — вынужденно призналась Маша, смутившись от прямого вопроса. К