Бывшие. У меня нет папы - Лоя Жукова

Лоя Жукова

Бывшие. У меня нет папы

Глава 1

Лера

— Милый, ты чего грустишь? — спросила у сына, облизавшего ложку.

Он отвел взгляд в сторону.

— Мама, я не наелся, — стуча по стулу ногами, ответил Сережа.

Не наелся, мой мальчик. Еды слишком мало.

На старом, рассохшемся столе, некогда покрытым веселенькой клеенкой, теперь же просто грязно-сером от времени, стояли две тарелки.

Одна пустая — сыночка, вторая моя.

Посмотрев на свою порцию гречки с молоком, я сглотнула слюну.

Так хочется есть, что в животе урчит.

Ладно, перебьюсь чаем.

— Держи, — пододвинула свою тарелку сыну.

Ему нужнее.

— А как же ты? — его ясные глазки, похожие на отца, с искренним недоумением скользнули по моему лицу.

Я встала со стула и поставив чайник на плиту, надула пустой живот.

— Посмотри, как я объелась. Уже не лезет. Ешь и пора бежать на работу.

Опять придется вести его с собой. Обычно Сережа ходит в группу кратковременного пребывания, так как ему еще нет трех лет, за это время я успеваю сбегать на работу, а потом сразу к нему, но недавно сын стал кашлять и нас высадили.

Но разве я могу позволить себе сидеть на больничном?

Сережка повелся на мой трюк и приступил к еде, а я открыла верхний шкафчик и достав чайный пакетик, кинула его в чашку.

— Что у нас тут осталось? — беззвучно произнесла губами.

Горстка макарон и все. Для гарнира больше ничего нет. Все запасы подъели.

На обед сыночку хватит. Плюс в морозилке еще есть одна рыбная палочка. Но что готовить на ужин?

Зарплату, как назло, задерживают.

Губы задрожали.

Хочется рыдать от отчаяния.

Вот как бывает, когда становишься матерью-одиночкой и некому помочь.

Я налила в чашку кипятка и подув, сделала глоток.

Сахарку бы сюда, только и он закончился.

В коридоре послышались шаги. Наверное, соседка. Вредная бабулька Мария Юрьевна — мать хозяина квартиры. Сейчас начнет отчитывать, что у меня чайник слишком громко засвистел и я ее разбудила.

Ей лишь бы найти причину поцапаться.

Она прошаркала тапками по коридору и закрылась в туалете.

А потом дверь их комнаты скрипнула, и я напряглась.

Это сигнал тревоги для моих и без того измотанных нервов.

Эх, не успели мы прошмыгнуть на работу.

Сердце ухнуло куда-то вниз, в желудок, и забилось там мелкой, неприятной дрожью. Я знала, кто сейчас тут появится, знала, чем от него будет пахнуть, знала, о чем он начнет говорить.

Так и есть.

Русик — неряшливый, опустившийся субъект мужского пола за пятьдесят лет. Сын Марии Юрьевны.

— Доброе утро, — промямлила я, не поднимая глаз. Не хочу видеть взгляд хозяина квартиры, оценивающий, цепляющийся.

— Ага, — сказал он и почесал пузо. — Кстати, напоминаю: деньги за комнату нужны завтра. Иначе...

Иначе… Что «иначе»? Он никогда не договаривает. Но я и так все прекрасно понимаю. Улица, холод, испуганные глаза сына… Эти мысли обжигают ледяным страхом, заставляя сердце сжиматься в груди.

Мне срочно нужны деньги.

Русик поставил пустую кружку на стол и насыпал кофе с сахаром.

— Так что насчет денег? — прохрипел, обжигая взглядом.

Фу! От него пахнет не только перегаром, но и чем-то еще словно от мокрого животного.

— Сегодня должны дать зарплату, — пробормотала я, наблюдая, как сын доедает гречку.

— Ну-ну, не заставляй меня ждать, красавица, — он наклонился ближе, и его палец скользнул по моей руке, оставляя неприятный след. — Всегда можно уладить дела … По-другому, — он засмеялся, низким, неприятным смехом. — Подумай, куколка, подумай.

— Может, вам постирать что-нибудь? В комнате убрать или погладить? — включила дурочку, делая вид, что не поняла его сальные намеки.

Русик ухмыльнулся, отчего по спине пробежали мурашки.

— Постирает машинка, — он поправил халат, обтягивающий толстый живот. — А вещи… Они и так на мне разгладятся.

Его глаза остановились на моем скромном декольте, и я инстинктивно сжала руки на груди.

На мою радость из туалета вышла его мать. Русик сменил тон.

— А вот посуду помыть не мешало бы, компенсация за задержку аренды. Да мам?

— Вечером пусть кухню и туалет отдраит, — сказала не мне, а своему сыну, словно меня тут и нет. — Ей не привыкать.

Мать посмотрела на чай, который я заварила, и, достав из шкафчика банку варенья, демонстративно проверила уровень содержимого на просвет.

— Как будто меньше стало. Мальчишка, что ли, залез или ты?

Что она себе позволяет?

— Нам чужого не надо. У нас все свое есть, — ответила ей.

— Вижу, что ничего нет, — противно произнесла Мария Юрьевна.

Надо потерпеть. Обязательно сниму для нас отдельную квартиру. Скоро…

— Спасибо, мамочка. Я поел, — сказал Сережка и обнял меня за ногу.

— На здоровье, милый, — я быстренько начала мыть посуду.

— Баба Маша, а вы много варенья не ешьте, а то попа слипнется.

Я широко раскрыла глаза.

Мой маленький защитник не промолчал.

— Вот паршивец, — прикрикнула Мария Юрьевна, на что Сережка быстренько удрал к нам в комнату и закрыл дверь.

— Оставь мам, — Русик осадил мать и повернувшись ко мне, противно пошевелил бровями. — А с тобой рассчитаемся вечером.

— Мне пора…

На работу мы немного опоздали, но я успею все вовремя помыть.

— Ты опять привела его? — сказала начальница, когда встретила нас в коридоре.

— Нин, ну куда я дену Сережку? Нас еще не выписали, — сняла с сына шапку и провела по его светлым волосам рукой.

— Вот, вот. Сидела бы на больничным с ним.

И на что бы мы тогда жили?

— У него небольшой кашель. Мы лечимся. Сейчас быстро уберусь и домой, дальше лечиться. Ты лучше скажи. Когда уже зарплата будет?

— Обещают завтра, — коротко и строго бросила начальница.

Как завтра? Деньги мне нужны сегодня. Кинуть в бесстыжие глазенки хозяину квартиры и продуктов купить.

— Ты вчера то же самое говорила. Мне за квартиру надо заплатить. В холодильнике мышь повесилась. Что это за издевательство?

— Лер, — Нина пожала плечами. — Но это не от меня зависит.

Может… Нет, просить у Нины взаймы уже стыдно, и так должна.

Не знаю, что делать.

Я вздохнула.

— Пойдем, сынок, переодеваться, — потянула его за руку.

— Лер, — Нина окликнула меня. — Со мной тут из соседнего корпуса связались. У них уборщица заболела, попросили пыль протереть и полы помыть в кабинете. Только надо поторопиться. В десять генеральный придет, и тебя там уже быть не должно. Заплатят сразу.

Я даже не стала спрашивать сколько. Пусть хоть и триста рублей, я уже буду прыгать от