Невесты и куртизанки - Шейла Бишоп

Почти во всех домах, окружающих Линкольнс-Инн-Филдс, проживали адвокаты. Артур Рид со своей женой Лавинией, четырьмя детьми и незамужней сестрой Лавинии Каролиной Прайор жил на восточной стороне площади. В темных комнатах цокольного этажа, заставленных массивными шкафами с книгами по праву, усердно трудились клерки. Когда после работы клерки уходили домой, мистер Рид нередко наведывался в эти комнаты, просматривал сделанную за день работу и обдумывал свои планы. Артур Рид был серьезным человеком, и работа доставляла ему радость.

Он был примерным супругом и, как только с лестницы доносился звон подноса с чайными чашками, всегда поднимался в гостиную, чтобы составить компанию жене и свояченице.

Чаепитие происходило в продолговатой комнате с высоким потолком, обставленной по вкусу жены, который, безусловно, делал ему честь. Что он в сотый раз и отметил июньским вечером 1816 года, быстро входя в гостиную с улыбкой на обычно серьезном лице. У него были хорошие новости, восхитительный сюрприз, который адвокат приберегал до этого момента.

Лавиния сидела за чайным столиком. Красивая двадцатидевятилетняя женщина, стройная и грациозная, с белой шеей и плечами, классическим профилем и копной светлых волос, как кто-то когда-то сказал, лунного света, с фиалковыми глазами, она выглядела намного моложе своих лет.

Каролина Прайор, довольно миловидная молодая особа, не шла ни в какое сравнение с сестрой: каштановые волосы, смуглая кожа, крупноватый нос. Но она была умна, смешлива (что иногда озадачивало ее родственников) и обладала великолепной фигурой. Стоя у высокого окна, Каролина смотрела на сквер, которому тенистые полутона сумерек придавали таинственный вид.

Артура удивило, что окна не занавешены.

– Почему Боултер не задернула занавески? – спросил он.

– Я велела ей не трогать их, – ответила жена. – Очень уж хорош закат!

– Девочка моя дорогая, но ведь в окна видно все, что делается в комнате!

– Ну и что? Мы же не делаем ничего предосудительного.

– Надеюсь. Но хватит об этом. – Артур вовремя остановился, сообразив, что препирательства с женой могут омрачить радость от приготовленного сюрприза. Поэтому он ловко сменил тему. – Я уверен, для того чтобы любоваться закатом, есть места и получше, чем Линкольнс-Инн! Мне только жаль, что в этом году ты не сможешь, как обычно, посетить Бэкингемшир, но моя матушка вполне в состоянии принять детей у себя в Холдсворте…

– Да, Артур, я знаю. Это не обсуждается.

– Однако у меня другие планы. Как ты относишься к двухмесячному отдыху у моря?

– Ты имеешь в виду Рамсгит? Или Уортинг?

– Нет, дети еще слишком малы для курортов. Это не для них. В детстве ты проводила каникулы на берегу моря, и я знаю, какие счастливые воспоминания у тебя сохранились о ферме в Мартленде! Короче, я списался с миссис Даффет, и ты поедешь туда на следующей неделе!

Сюрприз был преподнесен! Совершенно ошеломленная, Лавиния уставилась на мужа.

– Ты договорился, чтобы я поехала в Клив?

– Ты, Каролина, дети… ну, и, разумеется, няня! Это будет долгое, дорогое путешествие, но я знаю, какое удовольствие оно тебе доставит! Ты же рада, не так ли, дорогая? – спросил он с несвойственным ему сомнением.

– О да, Артур… конечно! Как… как мудро с твоей стороны придумать такой великолепный план!

Рид тотчас же убедился, что жена, как и положено, благодарна ему. К счастью, он не заметил поднятых бровей и ироничного выражения лица Каролины. Это его огорчило бы.

Каролина десять лет жила у Ридов; она уже успела привыкнуть к их причудам и знала, когда можно тактично вмешаться в разговор, а когда следует держать рот на замке. Она подошла к столу и осведомилась, как Артуру удалось обо всем договориться, если сам он никогда не был в Кливе.

– Я написал старому другу вашей матушки, миссис Харпер, и спросил ее, по-прежнему ли ферма в Мартленде принадлежит старым хозяевам. Получив утвердительный ответ, я без колебаний обратился к ним. Миссис Даффет заверила меня, что вам будут предоставлены те же комнаты, что и прежде, и она наймет для вас дополнительный штат прислуги. Уверен, вам будет очень удобно, и я собираюсь присоединиться к вам, как только закончу дела.

И Рид продолжил расписывать прелести предстоящего отдыха, не замечая, что большая часть вопросов и замечаний исходила от Каролины; Лавиния почти не принимала участия в этом разговоре.

Каролина прекрасно понимала, что творится на душе у сестры. Позже, удалившись к себе в спальню, она была уверена, что вскоре Лавиния прибежит к ней. И действительно, не успела Каролина снять платье, как в комнату, задыхаясь, влетела сестра.

– Каро, ты должна мне помочь! Что делать?

– Чтобы избавить тебя от необходимости ехать в Клив? Тебе придется сказать Артуру, как неприятна тебе эта перспектива; другого пути я не вижу.

– Ты же знаешь, что я не могу этого сделать!

– Почему? Он же наверняка поймет, что эти места вызовет у тебя болезненные воспоминания, если вспомнит, что мы были там, когда папа лишился всех своих денег.

– Думаю, Артур забыл об этом, а напоминать я не могу, ведь он так старался! Ты же знаешь, как мой муж огорчается, когда получается не так, как он спланировал.

«Слишком уж покорно выполняет Лавиния все желания супруга», – подумала Каролина, но упрекнуть сестру не могла, зная, что та испытывает к нему глубокое чувство благодарности, отчасти и из-за нее тоже. Не каждый мужчина женится на девушке без пенни в кармане, да еще взвалит на свои плечи заботу о ее столь же нищих матери и сестре. А Артур Рид поступил именно так.

– Что ж, тогда нам придется примириться с неизбежным, – заявила она. – Тебе очень этого не хочется?

– Разумеется, не хочется. Неужели ты не понимаешь, Каро? Если мы приедем в Клив, встречи с этим человеком мне не избежать!

– Если ты имеешь в виду Фрэнсиса Обри, то так и скажи, – уточнила Каролина, раздраженная жеманством сестры. – Вряд ли ты забыла его имя!

Лавиния дрожащим голосом напомнила сестре, сколько горя и унижения причинила ей разорванная помолвка.

– Я уверена, это было очень неприятно, но все это дела давно забытых дней! Теперь ты избавилась от лорда Фрэнсиса.

– Ты всегда относилась к нему с неприязнью.

– Мне он напоминал Ричарда Третьего.

– Но он же не горбун! – обиделась Лавиния. Она никогда не приняла бы предложения от человека с физическим изъяном.

– Он был маленьким и уродливым, и в нем было что-то неприятное. В его присутствии нам всегда становилось как-то не по себе. Ты говорила, что выходишь за него только потому, что он брат маркиза и тебя заставляет мама.