Остановка по требованию. Пассажиры с детьми - Светлана Феоктистова

Стены детской были оклеены веселыми желтыми обоями с мишками, машинками и воздушными шарами. Игрушечные автомобильчики раскатились по паркетному полу, оранжевый рефрижератор даже перевернулся, наткнувшись на обломок железной дороги, вывалив из кузова плюшевого зайца. Паровоз припарковался у красно-синего столика, намотав на колеса провод от телефона.

— Ку-ку, мама! — Степашка спрятался под одеялом. — Я тебя вижу!

— Степашка, пора спать. — Молодая темноволосая женщина, одетая в голубую атласную пижаму, стянула с мальчика одеяло.

Женщину звали Ириной Клениной. Люди, которые были с ней близко знакомы, наверняка бы затруднились описать ее одним словом. Директор информационной фирмы «Контакт», решительная особа, привыкшая все всегда делать сама, — Ирина была личностью современной и незаурядной. Женщина, лишенная слабостей, во всяком случае на первый взгляд.

Ее сыну было лет пять. Пушистые русые волосенки кудрявились в разные стороны, слегка прищуренные глаза выдавали близорукость.

Степашка выглянул из-под одеяла.

— Мам, ну почему ты не хочешь поиграть? — Он обхватил ее руками за шею, прижался, залез на колени. — Как от тебя вкусно пахнет! — Малыш потерся носом об ее плечо. — Ты кушала малину?

Мать рассмеялась:

— Нет, мой хороший, это духи.

— Малиновые духи? Вкусные! — Он лег в кроватку, накрылся одеялом, посмотрел на мать. — Почему ты грустная?

— Потому что мне грустно.

— Это из-за папы?

— Нет, мой хороший, не из-за папы.

— Значит, из-за толстого дяди, — уверенно сказал малыш и закрыл глаза прежде, чем Ирина смогла возразить. — Рассказывай сказку!

Ирина поднесла ко лбу изящные руки с длинными, тонкими пальцами и красивыми ногтями с розовым блестящим лаком. Из зеркала напротив на нее смотрела слегка смуглая симпатичная женщина с зеленоватыми глазами, с длинными пушистыми ресницами и пухлыми губами, аккуратно подкрашенными губной помадой от Кристиана Диора, цвета «розовый лед». Все в порядке. Она выглядит такой же уверенной и неотразимой, как и всегда, и никто не заподозрит в ней той внутренней сумятицы, которая мучила Ирину весь этот день.

— Только не про Змея Горыныча. — Степашка лежал и улыбался, не открывая глаз. — А то бабушка никаких сказок, кроме старых, не знает. А я хочу новые. Про черепашек-ниндзя или о приключениях дятла Вуди…

— Ладно, слушай. Жила-была принцесса…

— Красивая?

— Красивая.

— А волосы какие? Длинные? Темные или светлые?

— Как у меня.

— Значит, красивая. И что дальше?

— Как-то поехала она… по делам. Едет по дороге и видит…

— А на чем поехала?

— На чем принцессы ездят? На лошадке, наверное. Или в карете.

— А у принцесс бывают машины?

— Бывают. Хотя не знаю…

— Пусть едет на машине, — решил малыш. — И что она увидела?

— Шел сильный дождь, кругом были лужи. На остановке стоял… рыцарь. И принцесса нечаянно обрызгала его своей машиной…

— А почему у рыцаря не было машины?

— Он был бедный. Но очень благородный и добрый. Принцессе стало стыдно, что она его испачкала. Она привезла его к себе в замок, высушила ему одежду… И захотела, чтобы рыцарь остался с ней и служил ей. Рыцарь согласился. Он остался у нее в замке и стал служить ей…

Кленина задумалась, погладила сына по голове. Ей казалось, что он заснул — настолько бесшумным было его дыхание. Вдруг мальчик приоткрыл глаза:

— И что? Пришли враги?

— Ты еще не спишь?

— Нет.

— Враги не пришли. Но принцесса влюбилась в своего рыцаря.

— И они поженились?

— К сожалению, нет. Рыцарь уже дал клятву верности своей даме сердца. Но принцессе все равно хотелось, чтобы рыцарь любил лишь ее.

— В сказках так не бывает, — философски заметил мальчик. — Если там женятся, то живут долго и счастливо…

— Знаю, и умирают в один день. Но в жизни случается и по-другому… Иногда любовь проходит.

— Да. Как у вас с папой?

— Верно. — Ирина поцеловала сына в лоб и встала. — Все, Степашка, спокойной ночи. Завтра рано вставать.

— Спокойной ночи, мама…

Кленина погасила свет, вышла, оставив только небольшую щель, сквозь которую в комнату падал свет из коридора. Неслышно ступая босыми ногами по пушистому ковру просторной гостиной, Ирина направилась к барной стойке в углу. Налила себе в стакан мартини и с раздражением покосилась на телефон. Предстоящий звонок был неприятен, но что поделать, если это единственный способ высказать то, что кипело у нее внутри. Она набрала номер, усаживаясь в кресло и прикладываясь к стакану.

— Соня, это я, Ирина. Не разбудила?

Когда-то Соня была ее лучшей подругой. В школе они были неразлучны, но с тех пор прошло уже много лет, они редко виделись. Соня уехала в Москву, оттуда за границу.

И вот вчера после двухлетнего отсутствия она вернулась. И попала прямо в эпицентр странных событий и хитросплетений жизни Клениной. Теперь Ирина не знала, как относиться к Соне: как к подруге или как к сопернице.

Она еще раз отхлебнула из стакана, потом уютно свернулась калачиком в кресле.

— Зачем звоню? Сказать, что мы обе были не правы. Дурой я была, что согласилась на эту шутку. Не иначе как шашлыка на своем дне рождении переела! — Ирина фыркнула. — Нет, я не пьяна. Знаешь что? Я хочу этого мужчину. И я получу его. Таких, как он, — один на миллион. Никогда не врет, от крика в обморок падает, на посторонних женщин не бросается. Мало того, относится к дамам с уважением. Динозавр. Такие вымерли вместе с рыцарями из сказок. Так что тебе я его не отдам, что бы ты там ни говорила. Тебе он не нужен. Ты так, балуешься, а я его люблю!

Она допила залпом то, что оставалось в стакане.

— Его жена? Его дочки? Ну и что, что он им нужен. Мне он тоже нужен. И вообще, Сонька, тебя же теперь вопросы морали не интересуют. Как, впрочем, и меня… Во всяком случае, спасибо за поддержку.

Ее щеки раскраснелись, глаза горели. Но на протяжении всего разговора Ирина продолжала нервно покусывать губы.

— Ладно, созвонимся на днях. Надеюсь, после стольких лет мы не станем ругаться из-за мужчины? Чао!

Ирина положила трубку и откинулась на подушки. Разговор с подругой ее не успокоил. Она вскочила и подбежала к окну. В весенней серовато синей темноте ярко светились окна многоэтажных домов. Некоторые были закрыты занавесками, а некоторые напоминали аквариум, где напоказ шла чья-то жизнь: люди любили, ругались, смотрели телевизор. А может, из какого-нибудь окна кто-то тоже смотрит сейчас на нее и пытается представить себе, кто она такая, чем живет, о чем думает, кого любит…