Евгений, Джек, Женечка - Ольга Горышина

— Ярослава Валентиновна, вы действительно собираетесь купить дачу по фотографиям? — ахнула риэлторша.

— Почему же по фотографиям? Я видела ее живьем… Мы когда-то были соседями, — продолжала я внешне спокойно, хотя сердце билось в ушах. — Я наблюдала за строительством дома.

Тайком. Через аккаунт знакомого строителя, который ежедневно выкладывал прогресс и хвастался результатом проделанной работы.

— Дом построен основательно и с любовью. Хозяева собирался жить в нем круглый год, потому что в городе делили двушку на пятерых. Не сложилось. Они только закончили строительство, как жене подвернулась возможность уехать в Испанию по программе медсестёр, — тараторила я, не понимая, зачем выдаю постороннему человеку такие подробности.

Они нужны были мне, чтобы утвердиться в вере, что теперь я спокойно могу ступить на землю садоводства, в котором прошло мое детство, без опасения встретить на неведомых дорожках свою первую и единственную любовь. Это стало действительно приятным сюрпризом. Огромный тёплый дом — это то, что мне нужно. И это абсолютно новая постройка — никаких воспоминаний. Никаких. Он даже старые яблони вырубил, чтобы сделать лужайку. И в документах сейчас стоит другое имя, не Евгения Сомова. После смерти отца, мать перевела участок на сына…

Сколько я всего знаю из соцсетей, будь они прокляты! Джек закрыл аккаунт только недавно, чтобы не завидовали его испанским достижениям. Ну и я по тому же принципу не открывала свой. Да и не постила в нем ничего. А сейчас мне как никогда раньше нужно охранять тайну личной жизни. О моем разводе не должна узнать ни одна живая душа.

— Новые хозяева ничего не поменяли в доме. Я прямо сейчас готова подписать договор покупки и перевести всю сумму махом.

— Ярослава Валентиновна, а вы не думали, что в доме все же что-то не так? Вы бы поспрашивали соседей. Может, они знают, почему Лисицыны спешат избавиться от только что приобретённой дачи? Уверяю вас, дом никуда не убежит. Сейчас рынок мёртвый.

Да что ж такое? Профессионализм риэлтора разве не в том, чтобы втюхать покупателю любые гнилые доски?! Особенно в кризис. У меня тоже кризис. Личного плана. Я уже неделю, как свободная женщина. И мне нужна крыша над головой!

— Понимаете, — продолжала тетка говорить со мной, как с умалишенной. — Люди с бухты-барахты не продают дачу через два года за полцены.

Она сделала умное лицо. Я — тоже.

— Я думаю, в нашей стране что-то не так, а не в доме. Я очень расстроилась, когда родители продали нашу старую дачу, и теперь я хочу вернуться в детство. А это единственный приличный дом на продажу в нашем садоводстве. Понимаете?

— Надеюсь, и вы понимаете все риски?

— Не волнуйтесь. И, пожалуйста, оформите сделку как можно быстрее.

Пока я не передумала. Дайте мне эту чёртову дачу! Дайте обмануть себя, что это тот самый дом, который построил Джек… Для меня.

— Что мне нужно подписать?

— Потребуется подпись и вашего мужа.

— У меня нет мужа. Я в разводе.

И все же я позвонила Владу, чтобы сообщить про покупку. Он сухо сказал, что очень за меня рад и пришел домой довольно поздно, хотя не думаю, что из-за новой дачи, пусть даже она подчеркнула нашу с ним раздельную жизнь. Больше я про дачу никому не сказала. Вообще поняла, что в моменты, когда не с кем поговорить, есть зеркало. Даже если оно — нетронутая гладь остывшего чая. Лицо в нем вытянутое от любопытства, а что будет дальше? Дальше будет только хуже… Хотя и кажется, что хуже уже некуда. Надо полностью умереть, чтобы воскреснуть. И покупка дома, который построил Джек, обязана мне в этом помочь.

— Ты медитируешь или ждёшь, когда чай остынет?

Я подняла глаза на мужчину, с которым была в разводе уже восьмой день.

— Жду тебя, чтобы вместе пойти спать.

— Не спится одной? — Влад отодвинул стул и сел напротив. — Или что?

Я отрицательно мотнула головой и сделала глоток.

— Моя мать будет злиться на меня из-за этой дачи.

— Ты же сама сказала, что жить вместе не вариант. И я тоже против коммунальной дачи. Там твоя сестра, ее муж, еще двое детей, его родители… Я никого не забыл? — усмехнулся устало Влад.

— Моих родителей забыл. Просто это особенная дача, — усмехнулась я. — Мои не дружили с ее бывшими хозяевами.

— С тобой-то родители дружить будут? — усмехнулся Влад, и я поняла, что зря начала разговор.

— Ну… Еще подумают, что это назло в качестве реванша… А это действительно хорошая дача. Отличная. И за копейки…

Влад хлопнул ладонью по столу и прибил продолжение моей речи, точно муху.

— Слава, не усложняй то, что можно не усложнять. Допивай чай и приходи. Я уже падаю.

Поговорили… Влад считает меня женщиной разумной. Как бы ещё самой в это поверить… Я ведь умею творить глупости, умею… С умным видом. Может быть, не кинься я тогда грудью на амбразуру, защищая Джека после аварии, я была бы сейчас его женой.