Томми + Мерри и двенадцать дней Рождества - Элли Холл

Нельзя нарушать соотношение соли и жира в тесте, поэтому я не позволяю этим эмоциям капать в миску в виде слез.

Бабушка промокала мне глаза носовым платком, потому что она была практичной женщиной — не из тех, кто устраивает гостиную только для гостей или позволяет пустому пакету пропадать зря. И все же этот носовой платок был особенным — неиспользованным. Не то чтобы мой дедушка высморкался в него или что-то в этом роде. Почему Кэсси такая бесчувственная?

У меня вырывается вздох, когда я думаю о бабушке. Хотелось бы сказать, что скучаю по ней, и во многих отношениях так оно и есть. Хотя ее больше нет здесь и она сейчас на небесах, наша связь не потеряна. Я чувствую, что бабушка всегда со мной, особенно когда пеку пироги.

На этот раз это яблоко с небольшим количеством козьего сыра, который я купила у фермера Эддлстона. Я полна решимости завоевать расположение Капитана

На следующее утро ветер хлещет по оконным ставням, когда просыпаюсь ото сна о бабушке. Она настаивала, чтобы я открыла пиццерию, но думаю, что мое подсознание закоротило, и она имела в виду пекарню.

В настоящее время я безработная после увольнения из компании общественного питания, где надеялась стать ведущим пекарем. Хозяйка переехала на юг, решив, что зимы в Хоук-Ридж-Холлоу не для нее. Я подумывала последовать за ней, но не хотела пропустить Рождество здесь. Это действительно самое замечательное место для отдыха в самое замечательное время года, несмотря на низкие температуры и частые бури.

Была также проблема с нежеланием копаться в своих сбережениях. Видите ли, я притворяюсь, что их там нет, чтобы когда-нибудь открыть магазин пирогов, но это оставляет меня относительно без гроша в кармане.

Сейчас было бы хорошее время, чтобы получить неожиданное наследство (за вычетом смерти кого-то еще), выиграть в лотерею (вот только я не играю) или получить неожиданную прибыль (единственный ветер6 дует с северо-востока, и, боже, как он дует). Я бы также не отказалась найти клад на заднем дворе. Это было бы неплохо. Но только если оно не проклято.

Если не считать этого и того, что письмо Санте все еще лежит на столе, что означает отсутствие перспектив для отношений, у меня действительно есть эта моя мечта. Вспышка возбуждения проносится сквозь меня, как колибри, когда впервые осознает, что может летать.

Чувствуя вдохновение, достаю свой бизнес-план и просматриваю его, задаваясь вопросом, не могла бы я начать с малого, прямо здесь, на своей кухне, выпекая праздничные пироги для таких людей, как миссис Крингл и ее сестры, а также продавая их в сезонном приветственном центре на окраине города. Можно будет, заманить еще нескольких человек на праздники и расти дальше.

Но как бы я это назвала?

Я неоднократно возвращаюсь к этому вопросу, который мешает мне двигаться вперед. На ум приходит только одно имя, и его инициалы — С.К.

Я изо всех сил думаю, пока принимаю душ и почти убеждаю себя пойти на это, с названием или без. Во-первых, мне нужно убедиться, что миссис Крингл действительно хочет пироги, а не просто сказала это из вежливости. Она управляет магазином игрушек и поделок через несколько дверей от кондитерской «Мама и леденец».

По дороге туда мне в голову приходит очевидное название. Я могла бы назвать свой магазин «Пироги Хоук-Ридж-Холлоу». В этом нет ничего особенного, но название прямо в точку.

Когда проезжаю через город, облака закрывают вершины гор. Уже почти декабрь, и начинают появляться рождественские огни и украшения, что противоречит мрачному дню. Ветер яростно хлещет, бросая несколько листьев, все еще лежащих на земле, через дорогу и на мою машину. Они цепляются за дворники на ветровом стекле, и я включаю их. Запыленный клочок бумаги порывом ветра, прижимается к моему лобовому стеклу. Листок затрудняет работу дворников, поэтому я съезжаю на обочину.

Мои волосы развеваются во все стороны, когда я снимаю бумагу со стекла. На ней написано «Сдается в аренду», а ниже указан номер телефона. Шквал ветра подхватывает мой шарф и листок бумаги, унося их обоих прочь. Я гоняюсь за ними, когда сигналит машина.

Кэсси опускает стекло.

— Эй, осторожно. — Она прищуривается. — О, это ты. Привет, Мерили.

Вяло машу ей рукой. Я надеясь, что смогу избежать встречи с ней, так как сбежала прошлым вечером слишком рано.

— Слышала, у тебя была близкая встреча с кексом. — Она хихикает.

И Томми, но лучше не думать о нем прямо сейчас.

— Мы уезжаем в наш медовый месяц. Прощай, ветер и холод, здравствуй, пляж. Канкун встречай нас! — кричит Кэсси.

— Детка, ты знаешь, что я люблю кататься на лыжах, и ты обещала, что мы сможем вернуться, — скулит Леон с водительского сиденья.

Кэсси ворчит.

— Посмотрим. Ты же знаешь, я всегда добиваюсь своего. — Она снова смеется.

Я смутно припоминаю брачный договор, который мы с Томми заключили, включая наши правила, чтобы все было честно, признавая при этом естественную отдачу от здоровых отношений. Интересно, помнит ли он?

У меня сводит живот. Надеюсь, что нет. В основном.

— Бон вояж. Адиос. Или чао? В любом случае, пока и удачи. Забери меня из этого скучного города, — говорит Кэсси, когда они отъезжают.

— Скорее «скатертью дорога», — бормочу я, когда ветер, кажется, гонит их по улице, унося с собой мой шарф. Он кружится и танцует в воздухе, когда я бросаюсь в погоню.

Хватаю свой шарф с крыльца единственного свободного магазина на Мэйн-стрит. Порванный тент хлопает на ветру. Хлопья краски отслаиваются от дверного косяка. Окно потрескавшееся и пыльное. Это единственное бельмо на глазу на веселой и шумной главной улице Хоук-Ридж-Холлоу, населенной причудливыми магазинами, удивительными ресторанами, деревьями, скамейками в парке и гипсовыми статуями ястребов7 высотой около ярда, раскрашенных местными организациями, такими как бойскауты, друзья библиотеки и другими. Театр и центр искусств «Бархатный занавес» раскрасили ту, что у моей машины. На птице черный цилиндр и шарф. И я получаю флюиды, вдохновленные снеговиком.

Как раз когда собираюсь вернуться к своей машине, я замечаю, что табличка на двери пустующего магазина совпадает с той, что я держу в руке. «Сдается в аренду».

Заглядываю внутрь и вижу очертания столов, скрытых под пыльной тканью, и массивную дровяную печь у дальней стены. Выцветшая надпись «ПИЦЦА», выгравированная на стекле, напоминает мне, что, когда