Выгодная позиция - Ребекка Дж. Каффери

Ладно, это вполне справедливо.

«Так. Ну, интервьюер, Эва Гонсалес, - профессионал. Но она также уважительна.

Даже ты не сможешь все испортить».

Харпер заметно отшатывается от меня.

Может, это я такой засранец, но все, что он делает, кажется, вызывает у меня

неприязнь.

Мы снова стоим в тишине, но на этот раз тишина заставляет мою кожу чесаться так, как никогда раньше. Я вздыхаю, когда мы доходим до медиа-комнаты, но пора

надеть свое игровое лицо, и я не позволю ему овладеть собой. Это будет мой сезон.

После прически и макияжа нас ведут на съемочную площадку и вручают два

крошечных табурета, на которых нужно балансировать, а затем мы обмениваемся

любезностями с интервьюером, которого я наверняка уже встречал, но не могу

вспомнить, где именно. Я собираюсь сказать Харперу, что это не тот репортер, к

которому я его готовил, - предупреждение на кончике моего языка, - но становится

ясно, что они уже ждут, когда мы начнем. Я проделал сотню подобных встреч, и

они всегда одинаковы. Все будет хорошо.

Я и не подозревал, что это затишье перед абсолютным штормом.

«Итак, Киан, как ты себя чувствуешь в связи со всеми этими переменами?

Особенно с Элайджем и Харпером почти перед самым началом сезона?»

К этому вопросу я готовился с тех пор, как стало известно о травме Элайджи. Ответ

прост: передать привет и наилучшие пожелания Элайдже, положительно

отреагировать на перемены, сказать, что мы все еще с нетерпением ждем сезона.

Легко.

«Прежде чем я позволю Киану ответить на ваш вопрос, позвольте мне начать с

пожеланий Элайджу», - вклинивается Харпер, прежде чем я успеваю пошевелить

ртом, перехватывая мою реплику.

Как будто ему есть дело до Элайджи.

Я чувствую, как моя кровь начинает закипать.

«Вся команда желает ему скорейшего выздоровления и передает ему и его семье

наилучшие пожелания», - продолжает Харпер.

Насколько мне известно, они встречались раз или два, никогда не общались и почти

не знают друг друга.

Я не могу ничего добавить к этому, чтобы не показаться неискренним и просто

бесполезно не повторять его слова, поэтому я вообще ничего не говорю.

«Вы, наверное, скучаете по своему давнему товарищу по команде и другу?» -

спрашивает меня журналист.

«Со мной в команде он не будет долго скучать», - снова перебивает Харпер, на этот

раз с наглой ухмылкой, которая, кажется, очаровала интервьюера, чье имя я так и не

запомнил.

«Конечно, я скучаю по Элайджу», - говорю я, прежде чем этот идиот успевает

добавить что-то еще. Я прочищаю горло и бросаю на Харпера смертельный взгляд.

«Элайджа Гутага - один из лучших гонщиков в мире и лучший партнер по команде, с которым мне когда-либо посчастливилось участвовать в гонках. Таких, как он, больше не делают. Его будет очень не хватать на трассе в этом сезоне - больше

всего мне. Но он хорошо восстанавливается, и я уверен, что он вернется раньше, чем вы это поймете».

Наступает неловкая пауза молчания, и мне становится не по себе от того, что

множество видеокамер, установленных так, чтобы запечатлеть каждый угол, готовы

к тому, что ролики с интервью тут же появятся на их каналах в социальных сетях. В

этом нет ничего необычного, но я ненавижу эти дурацкие маленькие табуретки и

вдруг чувствую себя так неловко рядом с Харпером. Каждый раз, когда он пытается

вторгнуться в пространство между нами, я отклоняюсь в другую сторону. Он

выводит меня из равновесия. Он слишком небрежен. Слишком близко к моему

лицу. Все это чертово время.

«Похоже, вы не считаете, что Харпер Джеймс готов занять место Гутаги».

Я возвращаю свое внимание к интервьюеру.

О, черт.

«Это не то...»

Но Харпер сердито отмахнулся, и прежде чем я смог продолжить, она переключила

свое внимание на него.

«Харпер, как ты смотришь на то, чтобы занять место Элайджа в команде? По

словам твоего нового товарища по команде, тебе есть на что равняться». В тоне ее

голоса слышится умелое подначивание, и мне это не нравится. Мои слова в лифте

снова преследуют меня.

«Я совсем не волнуюсь. Элайджа Гутага сделал отличную карьеру, но настало

время для новой крови в команде «Хендерсома», и высшее руководство явно

считает, что это я».

Какого черта?

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Интервьюер ухмыляется, а

парни за камерой выглядят в восторге от отснятого материала. Возможно, они

получат вирусную рекламу.

Я не собираюсь терпеть это.

«Новая кровь не обязательно преобладает над мастерством и опытом. Если бы

Элайджа не сломал ногу, нас ждал бы еще один фантастический сезон, особенно с

учетом всей той работы, которую команда проделала над машиной за последние

пару месяцев». Я не собираюсь сидеть сложа руки и позволять этому придурку

оскорблять одного из великих, моего ближайшего друга и гонщика, чье место он

украл!

«Но Харпер, в прошлом году ты провел отличный сезон в Хендерсоме в категории

ниже, выиграл свой первый подиум, и уже было много предположений о том, что в

этом году ты станешь резервным гонщиком в команде чемпионата», - говорит

интервьюер. Она явно чувствует запах драмы и сделает все возможное, чтобы

превратить это в историю.

Я тоже видел такие предположения, но я также слышал шепот о том, что

руководству не нравилось отношение Харпера и оно разделилось во мнении, стоит

ли рисковать им или нет. И я не могу с этим не согласиться.

«Когда вы говорите «великий», вы имеете в виду «рекордный», верно? Лучший

сезон второй категории, который когда-либо был у гонщика. Очки были просто

сумасшедшими», - хвастается Харпер, глядя на меня с явным вызовом в глазах.

Я никогда не отличался покер-фейсом, так что, уверен, всем уже ясно, о чем я

думаю.

«Да, именно так», - воркует интервьюер. «И вообще, до этого рекорд принадлежал

твоему отцу, Киан. Тайлеру Хиту». Она поворачивается ко мне.

До этой секунды я был полон решимости сохранить профессионализм, держать рот

на замке и молиться, чтобы микрофон не уловил, как я скрежещу коренными

зубами. Но после того как она вскользь упомянула моего отца, все ставки были

сделаны.

«Какая легенда!» вклинился Харпер. «Для меня большая честь, что меня

сравнивают с Тайлером Хитом. Я был его большим фанатом, когда был ребенком.

Он был одной из причин, по которой я вообще пришел в картинг. Он не боялся

рисковать и пробовать новое».

Высказывание Харпера попадает в точку, и