Верховная жрица - Мишель Хёрд

Оставь ее в живых. Пожалуйста. Возьми меня, а ее оставь в живых.

Рядом с нами раздается выстрел, и я вскрикиваю, пытаясь прикрыть своим телом Элени, чтобы пули попали в меня, а не в нее.

Я слышу, как кто-то бежит к нам, и просто продолжаю смотреть в глаза Элени.

— Я люблю тебя. Так сильно.

Черты ее лица напрягаются, и я вижу, что ей требуются все силы, чтобы прошептать:

— Люблю... тебя.

Из меня вырывается всхлип, кто-то приседает прямо за моей спиной, и я готовлюсь к смертельному выстрелу.

— Я держу тебя. Лежи, — приказывает мужчина, и затем я слышу, как он выпускает во врага пулю за пулей, пока последний выстрел не раздается в моих ушах.

Меня хватают за плечо и заставляют перевернуться на спину. От боли и потери крови у меня перед глазами все расплывается, а когда зрение возвращается, я вижу пару темно-зеленых глаз.

Снайпер Сантьяго.

Найт.

— Моя сестра, — умоляю я.

Он кивает, переводя взгляд с меня на Элени.

— Оставь меня и спаси ее.

Он наклоняет голову, черты его лица напрягаются, как будто он испытывает сильную боль.

В него стреляли?

— Пожалуйста, — снова прошу я. — Элени.

У меня перед глазами начинает темнеть, и, возможно, у меня галлюцинации, когда Найт проводит рукой по моим волосам, и я слышу, как его голос грохочет надо мной:

— Не умирай у меня на глазах. Пожалуйста, позволь мне успеть на этот раз.

Глава 6



Найт

Как только Кассию и Элени поселяют в больнице на острове, я несколько минут стою в конце коридора.

Это была тяжелая неделя. Сначала мы не могли вывезти сестер из Греции, потому что им обеим сделали операцию.

Сантьяго снабдил один из своих частных самолетов медицинским оборудованием. Он также отправил доктора Энтони в Грецию, чтобы тот мог наблюдать за сестрами во время обратного перелета в Южную Америку, где находится остров.

Они обе находятся в состоянии искусственной комы, и доктор не может сказать, выкарабкаются ли они.

Если бы только я добрался туда на десять минут раньше.

В самые важные моменты я всегда опаздываю.

— Найт, — слышу я голос Сантьяго, и, когда я оглядываюсь через плечо на вход в больницу, он жестом приглашает меня подойти.

Я вздыхаю, выходя из здания, и когда присоединяюсь к нему на улице, он спрашивает:

— Как они?

Я пожимаю плечами.

— Поживем – увидим.

Он качает головой, черты его лица напряжены от беспокойства.

— Кроме Кассии и ее сестры, Братва уничтожила всю семью и большинство высокопоставленных помощников в греческой мафии. Остальные члены организации разбежались.

Он поднимает руку и проводит подушечкой большого пальца по нижней губе.

— Лео и Энцо уже в пути. Я сказал всем собраться здесь, пока мы не узнаем, было ли это разовое нападение или Братва охотится за всеми нами.

Я киваю и бросаю взгляд через окна на больницу. Увидев доктора Энтони, я похлопываю Сантьяго по руке и киваю в сторону мужчины, который присматривает за сестрами.

— Давай послушаем, как дела у женщин, — бормочет Сантьяго.

Мне должно быть все равно, но я не могу удержаться и не последовать за своим другом в больницу.

— Как они? — Спрашивает Сантьяго.

— Состояние Кассии стабильное, но мы не узнаем о степени травмы, полученной Элени, пока она не придет в сознание. Лекарства я отменил, чтобы они могли выйти из искусственной комы. Теперь только время покажет.

Сантьяго кивает.

— Спасибо, док.

Когда доктор Энтони возвращается к своим пациентам, Сантьяго качает головой и вздыхает.

— Мы больше ничего не можем сделать. Я планирую поговорить с Домиником, чтобы мы могли начать составлять план.

Зная, что Сантьяго на острове в безопасности, я не иду за ним, а снова бросаю взгляд в конец коридора. Прежде чем я успеваю что-либо осознать, ноги сами несут меня, и в следующую секунду я уже стою перед больничной палатой Кассии.

Я смотрю на ее бледное лицо, в то время как аппараты издают раздражающие звуки.

В коридоре появляется медсестра, и, встретившись с ней взглядом, я спрашиваю:

— А аппараты должны так шуметь?

Она кивает.

— Ее жизненные показатели в порядке. Она боец.

Когда медсестра уходит, я возвращаю свое внимание к Кассии и медленно прохожу вглубь палаты. Я останавливаюсь рядом с кроватью, и мой взгляд скользит по повязке на ее бицепсе, а затем останавливается на дыхательной трубке.

В моей памяти всплывает воспоминание о Кассии, бегущей за Элени. Через прицел своей винтовки я видел, какие огнестрельные ранения она получила, но, тем не менее, она продолжала бежать, пока я не убил второго солдата Братвы. В тот момент, когда она поняла, что прибыла помощь, ее тело, казалось, покинула вся энергия.

Образы проносятся у меня в голове, как кадры из фильма.

Тела падают, когда я убиваю одного ублюдка за другим.

Кассия замедляется, и пуля попадает ей в спину.

Кассия ползет, чтобы добраться до своей сестры.

Несмотря на то, что она умоляла меня спасти Элени, я ничего не мог сделать.

Точно так же, как я ничего не мог сделать для Ронни.

Воспоминание о теле Ронни, придавленном тем ублюдком, в то время как из уголков ее приоткрытых губ сочилась пена, опустошает мою и без того разрушенную душу.

У меня почти подкашиваются ноги, и я хватаюсь рукой за край кровати, чтобы не упасть.

Я удивляюсь, когда пальцы Кассии шевелятся, и костяшка ее указательного пальца касается моего мизинца. Я перевожу взгляд на ее лицо, но, не видя никаких других признаков того, что она приходит в себя, вздыхаю.

По какой-то причине, которую я не могу объяснить, я придвигаю кресло поближе и сажусь рядом с кроватью.

Братва уничтожила ее семью, а она продолжала бежать с тремя пулевыми ранениями. Даже четвертое не убило ее. А потом она продолжала ползти к своей сестре.

В голове мелькают воспоминания о том, как Кассия спасла Сантьяго и Доминика, и я прищуриваюсь, глядя на женщину, которая гораздо сильнее, чем кажется.

Мой взгляд скользит по ее лицу. Из-за бледности она кажется хрупкой, и я, сам не понимая, что делаю, беру ее за руку.

Ее кожа ледяная, поэтому я поднимаю другую руку и провожу ладонью по ее руке.

Она замерзла.