Клетка. Жена монстра - Ева Трезор

— Это всего лишь краска на холсте, — резко обрываю его. — Не нужно искать скрытый смысл там, где его нет.

Перехожу к следующей картине, он следует за мной, не отставая ни на шаг.

— Ты всегда была такой упрямой, — говорит он тихо, так, чтобы слышала только я. — Но я также помню тебя и другой. Более открытой, более искренней, такой беззащитной…

Останавливаюсь, поворачиваюсь к нему лицом.

— Гоша, я же сказала, никаких личных разговоров, — одергиваю я, стараясь держать себя в руках. — Если ты не можешь этого понять, тогда лучше тебе уйти.

В его глазах — боль и раскаяние.

— Прости. Я не хотел тебя обидеть. Я просто… Я просто пытаюсь найти к тебе подход.

Вздыхаю. Он действительно старается. И это немного обезоруживает меня.

Отчего-то я легко улыбаюсь, не стараясь сдерживать эмоции.

Продолжаем экскурсию, переходя из зала в зал. Рассказываю ему об истории искусства, о различных стилях и направлениях. Показываю ему свои любимые картины, делюсь своими мыслями и чувствами.

Он задает умные вопросы, внимательно слушает мои ответы, делится своими впечатлениями. Я вижу, что он действительно заинтересован в искусстве, а не только во мне.

И это меня немного успокаивает. Может быть, все не так уж и плохо. Может быть, мы действительно сможем пообщаться, не вспоминая о прошлом. Может быть…

Останавливаемся перед портретом молодой женщины, выполненным в стиле реализма.

— Что ты видишь в этой женщине? — спрашивает Гоша, глядя на картину.

— Я вижу грусть, — отвечаю я. — И одиночество. Она красива, но в ее глазах читается какая-то тоска.

— А ты? — спрашивает он, поворачиваясь ко мне. — Ты чувствуешь себя одинокой?

Молчу. Этот вопрос застает меня врасплох.

— Иногда, — признаюсь я наконец. — Иногда мне кажется, что я совсем одна в этом мире.

Он берет мою руку в свою, сжимает ее нежно.

— Ты не одна.

Смотрю на него. В его глазах — искренность и тепло. И на мгновение мне хочется поверить ему. Забыть обо всем и просто довериться.

Но я не могу. Слишком много боли и разочарования в моем прошлом. Слишком страшно снова обжечься.

— Когда я узнал, что ты вышла замуж за него, то я сначала счел это предательством, потом подумал, что я дурак и чего-то не знаю, — он грустно улыбается.

— Да, не знаешь... А я не горю желанием рассказывать, кроме того я все еще замужем. Но это скорее ради бизнеса.

— Почему не развелась? Извини за бестактность.

А вот действительно, почему я не развелась до сих пор?! Понятия не имею, как должен звучать ответ на этот вопрос. Наверное, юридические стороны вопроса не позволили мне…

— Я должна идти. У меня еще много работы, — торопливо меняю тему, понимая, что растерянно смотрю на него. Вопрос меня смутил и правильный ответ я не знаю.

Разворачиваюсь и ухожу, оставляя Гошу одного перед портретом одинокой женщины. Не знаю, что будет дальше. Но одно известно точно: он снова в моей жизни. Ворвался так настойчиво, что меня это пугает. И в то же время — безумно привлекает.

Глава 6. Мирон. Неожиданные перспективы

Прошлое. Четыре года назад.

— Ты думаешь это дело рук Калмыкина? Мы разгромили его дом в Александрове, он должен был залечь и не вылезать из своей дыры! А он мстить полез? Убивать меня и Анжелику?! Ха! — в гневе кричу я, не допуская подобную мысль.

— Да с какого хера он там заляжет, Мирон?! Ты думаешь, его напугали эти маски шоу в доме? Нет. Он сразу же дал тебе под дых, как только ты расслабился, блядь! — отвечает отец. — Так что вопрос к тебе, сын. Какого черта ты расслабился?

Молчу. Он прав. Я с чего-то подумал, что проблема устранена. Хотя бы на время. Самоуверенность — вот мой злейший враг. Она же меня и похоронит однажды.

— Молчи и слушай. Ты думаешь, я тебе это просто так говорю? Думаешь, мне делать нечего, кроме как выслушивать твои сопли? Нет, сын. Дело серьезное. И если ты это пропустишь мимо ушей, то последствия будут очень печальные.

— Где доказательства того, что это был Калмыкин? Я не буду верить тебе на слово. Ты не можешь знать наверняка, полагаясь на интуицию!

— Тогда, почему ты сразу после покушения не выбил из этих дебилов инфу, от кого они? — он пытается прожечь меня своим орлиным взглядом. — Что молчишь?

Закуриваю сигарету, выпуская плотный клуб дыма в потолок кабинета. Кабинет отца — святая святых в этом здании. Тут вершатся сделки на миллионы, решаются судьбы и плетутся интриги. Тут я вырос, как волчонок, учился выживать в этом жестоком мире.

— Что ты предлагаешь? — спрашиваю я наконец. Голос звучит хрипло, выдавая мое напряжение.

— Предлагаю? — хмыкает отец. — Предлагаю тебе включить мозги! Хватит думать, что ты неуязвим. Калмыкин — это не шпана дворовая, он серьезный противник. Даже если это были не его люди, все — серьезные противники! И все они будут играть грязно. Так что и ты не церемонься. Понял меня? Или забыл, что случилось с Витей Курагиным? Я пытался вытащить отца Анжелики, как только мог. И не получилось! Заказчика так и не нашли, исполнитель скрылся. Акулы бизнеса тоже дохнут от безымянной пули. Помни об этом всегда.

Киваю. Это я и сам понимаю. Игра в благородство — не мой конек.

— И еще кое-что, — добавляет отец, продолжая жечь меня взглядом. — Забудь про эту девчонку… Анжелику. Она случайно в нашем бизнесе. Я пока думаю, как мне ее обезопасить, но она безрассудна, не подчиняется контролю, хоть на цепь сажай.

Он садится в кресло и откидывается на спинку.

Вот тут меня пробивает злость.

— С какого хера? — спрашиваю я, повышая голос.

— С такого, что она — твоя слабость! — рявкает отец в ответ. — Ты думаешь, я не вижу, как ты с ней возишься? Сколько ты дров наломал из-за нее? Запомни, Мирон, в нашем деле слабость — это смерть. И если ты не избавишься от