Развод. Ты нас не вернешь - Панна Мэра

закончим и раньше. Но мой вам совет, не стоит рисковать своим здоровьем. Лучше долечится до конца и наслаждаться половой жизнью в полной мере.

Она говорит об этом так легко и просто, будто не понимает, насколько для меня важен регулярный секс!

Да это просто немыслимо! Я буду на стену лезть от такого длительного воздержания.

— Неужели нет других вариантов?

Врач мотает головой.

— Вы кончено можете использовать презерватив, но я опять же настоятельно рекомендую вам не спешить.

Женщина протягивает мне бумажку.

— Это список лекарств и процедур, которые вам нужно будет принимать в этом месяце. Через три недели приходите на повторный осмотр.

Разочарованно киваю ей в ответ. Я был готов к тому, что придется пичкать себя таблетками, но чертово воздержание! Я не был готов к тому, что придется отказывать себе в базовом удовольствии.

— Хорошо, я постараюсь следовать вашим советам. Но если через три недели ничего не изменится… — тяжело вздыхаю, открывая перед собой дверь кабинета, — я не знаю, смогу ли еще ждать.

— Алексей Александрович, и еще одно, — вдруг перебивает меня врач.

— Что еще?

— Вы обязаны сообщить о ваших инфекциях всем партнерам, с которыми у вас был половой контакт.

— Но их слишком много! Я даже всех не вспомню!

Почему–то слова женщины, задевают меня за живое.

— Значит придется вспомнить. ЗППП это не шутка, Алексей Александрович, а этим женщинам в будущем еще детей рожать.

Мысль о том, что кто–то меня заразил, а я еще остаюсь крайним в этой ситуации, выводит из себя.

— Я понял вас. Хорошо, — отвечаю я, громко хлопнув дверью.

Завтра меня ждет «интересный» день.

* * *

Следующее утро начинается паршиво. Прихожу на работу, первым делом столкнувшись взглядом с Олесей.

— Зайди ко мне через пару минут, — цежу сквозь зубы, врываясь в собственный кабинет.

Сегодня с я должен был заниматься новой рекламной кампанией, но вместо этого вспоминаю всех, с кем я спал за последний год.

В кабинет просовывается голова Олеси.

— Вы просили меня зайти?

— Да, — отвечаю сухо, даже не поднимая на нее голову, — подойти.

Секретарша семенит ко мне крохотными шажками. Она выглядит подавленной и заплаканной. Мне тоже хочется плакать при виде ее растекшегося макияжа.

Молчаливо протягиваю ей бумагу.

— На, подпиши, — без лишних предысторий требуя я.

— Что это?

— Это договор о конфиденциальности. Ты обязуешься никому не рассказывать о том, что я рассказал тебе в этой комнате.

— Я и не собиралась болтать, — отвечает она без запинки, ставя размашистую подпись, — и не только по поводу того, что было в этом кабинете.

— Вот и отлично. Тогда тебе будет проще принять эту правду от меня.

— Какую еще правду?

Неловко говорить о таком, даже учитывая тот факт, что дамочка подписала договор о неразглашении.

Но все же я собираюсь с мыслями и, тщательно подбирая слова, произношу:

— Я действительно не совсем здоров по части, кхм, ну ты поняла.

Ротик Олеси инстинктивно приоткрывается.

— И ты меня… заразил⁈

Вижу, как дрожат ее скулы и голос срывается на растерянный хрип.

— Может это вообще ты меня заразила. Я сказал тебе из вежливости. Чтоб ты пролечилась.

— Значит, по-твоему, это благородный поступок⁈

— Очень даже. Мог ничего тебе не сообщать. Ты наверняка не только ко мне в койку прыгала.

Снова окидываю взглядом стол в поисках второго документа для Ветровой.

Мне хочется, чтобы она поскорее скрылась с моих глаза. Не будет Олеси, не будет триггерных воспоминаний об этой непонятной истории.

— Как ты можешь так говорить⁈ Я была только с тобой!

— Всё вы так говорите.

Наконец нахожу нужный документ и без зазрения совести протягиваю его секретарше.

— И вот это тоже подпиши.

— А это еще что такое?

— А это, — отвечаю абсолютно спокойно, но знаю, что мой ответ ее добьет, — это договор о досрочном расторжении контракта с тобой.

В первую секунду она замирает. Смотрит то на меня, то на договор, лежащий прямо у нее под носом.

— То есть? — слезы брызгают у нее из глаз, — ты хочешь…

— Да, все верно, Олеся. Я хочу тебя уволить.

Жду, что и на этот раз мне придется убежать ее поставить подпись, объяснять, что работа вместе больше не будет приносить нам удовольствия, но вместо этого Ветрова вдруг замокает, берет ручку и молча ставит свою подпись.

— Теперь ты доволен? — бросает она стальным тоном.

— Очень.

Секретарше больше не говорит ни слова. Разворачивается к двери и почти военным маршем двигает к выходу.

— Ах да, прежде чем, ты уйдешь с работы. Вызови ко мне в кабинет Машу из отдела маркетинга, Храмцову из секции закупок, и Довлатову — твою сменщицу. Мне и с ними переговорить надо.

Олеся бросает на меня последний загадочный взгляд и ехидно улыбается.

— Их ты тоже увольнять собираешься?

— Конечно. В моей компании не место сплетницам.

Ветрова снова понимающе кивает, и при этом ее взгляд полон чисто женского осуждения.

— Как я счастлива, что твоя жена тебе бросила.

— Это ненадолго. Я намерен ее вернуть.

— Думаешь, она не узнает, какая ты гнида?

— Конечно не узнает. От кого? — усмехаюсь я, пораженный наивность секретарши, — Вы ведь все подписали договора о неразглашении, а я умею прикидываться хорошим.

Глава 11

Три недели спустя

Настя

В коридоре стоит шум и гам. Да что они все забыли у меня под дверью⁈ Давно ведь должны были уйти на обед!

Сижу в своем кабинете за компьютером и уже второй час пытаюсь выдать хотя бы несколько строк новой статьи.

«Известный, богатый и… заразный. Разоблачение опального бизнесмена».

Разоблачать мужей в прессе вещь отнюдь непростая. Мало излить читателю душу, рассказав о бесконечных похождениях блудных мужей, надо вызвать общественный резонанс и заставить неверного дрожать в страхе за свою репутацию.

Быстро печатаю несколько простых предложений.

Все не то!

У меня абсолютно ничего нет на Кислякова! И эта беспомощность бесконечно злит.

— Анастасия Андреевна, к вам посетители, — дверь в кабинет приоткрывается, и я вижу голову своей ассистентки.

— Я занята, Аллочка. К тому же сейчас обед. Пусть подождут.

— Но это Дарья, — с легкой улыбкой предупреждает девушка, — может всё-таки ее пустить?

Мгновенно испытываю