Развод в 45. Любовь не делится на три - Алиша Фокс

- Вот так подвиг… - Выдавливаю я.

Подвиг не подвиг, — разводит руками. – Уже ничего и не докажешь! Но по документам ты тут никто! И раз по-доброму не хочешь, значит… Попрошу покинуть мою собственность официально! – отвечает так же.

- И куда я пойду? – случайно выдаю вслух.

- Аня, ну не придуривайся такой несчастной. Взрослая уже. — снова косится на свою пассию. – В родительский дом иди, — хмыкает.

Да, у меня действительно числится такая недвижимость, доставшаяся после смерти родителей, правда, находится он в вымирающей деревне. В этом доме уже много лет никто не был, там и удобств никаких нет. Мы его даже с риелтором продать не смогли.

- И, — чувствую, что недоговорил, сейчас будет новая порция боли. – Ключи от машины тоже оставь, — протягивает ладонь. – Её мы тоже купили за мои сбережения. А не с твоей зарплаты...

- А если не уйду…

- Тогда можешь с нами поужинать, — неожиданно вклинивается блондинка.

Лёша хмурится. Ему это предложение не нравится. А блондинка…Она положила руку прямо на его задницу.

Я машу головой. Ну уж нет…спасибо.

Где же мой характер. Где моя сила? Почему внутри только боль и пустота и желание…желание исчезнуть.

Лёша протягивает руку.

Господи, с кем я жила. Вкладываю в его ладонь ключи, не сводя взгляда с довольного лица мужа.

Хватаю с полки свою сумку, в которой всегда лежат документы. И выбегаю из квартиры, все присутствующие расходятся к стенам, образуя для меня коридор, наблюдая за моим падением.

Как мне теперь жить? А главное — где?

Глава 17.

Анна.

Не помню, как выбежала из подъезда, не знаю, зачем пробежала ещё несколько дворов, ведь за мной никто и не собирался бежать. Теперь я больше никому не нужна. Меня просто как ненужный мусор выкинули, оставили на улице.

Нужно снять квартиру! А на что? Я почти все свои сбережения потратила на дурацкий, никому не нужный праздник и подарок! Который так кстати остался в ресторане. Я же думала, что Лёша приедет и мы расстанемся как нормальные люди, но что теперь об этом.

Сажусь на первую попавшуюся лавочку и закрываю горящее лицо руками. Даю волю слезам. Мои рыдания больше похожи на вой, и по-любому привлекли внимание жильцов дома, но мне плевать.

Душа рвётся на части. Не уверена, что смогу пережить столько боли, оправится от ран, вытащить все осколки предательства.

Мне сорок пять, у меня нет ни дома, ни близких людей. Всё, что осталось — это работа. Точно работа, сегодня переночую в кабинете, а завтра что-нибудь придумаю. Не бывает же безвыходных ситуаций? Значит, и тут справлюсь.

Дохожу до работы на ватных ногах. Голова кружится, а лицо и глаза шипит от слёз. От салфеток, которыми вытирала потёкший макияж, легче не стало. Знаю, что выгляжу ужасно, но сейчас меня это волнует меньше всего.

Охранник без проблем меня пропускает, задержав взгляд на моём заплаканном лице. Уверена, он о многом сейчас думает и гоняет в своей голове множество вопросов, но, к моему счастью, ничего не спрашивает и ничего не говорит. И без того убого выгляжу.

Тащусь по коридору. Сил нет, даже чтобы ноги переставлять, ощущение, что все соки выжили. С первого раза не попадаю в замочную скважину в двери кабинета, даже думаю бросить всё и обмякнуть тут, прямо в коридоре. Но только этого мне ещё не хватало, чтобы каждый видел, как я разбита, унижена, уничтожена?! Мне ещё работать тут. Собираю все оставшиеся силы и открываю чёртову дверь.

Закрываю дверь, и тут же падаю на пол. Всё, моя жизнь кончена. Как я оказалась в сорок пять никому не нужная? Списанная в утиль? Я отдавала всю себя своей семьи, но что получила замен? Нож в спину!

Тело пробирает дрожь, меня начинает трясти, голова гудит и кружится, прикусываю нижнюю губу до сильной боли и последующего металлического вкуса, воздуха катастрофически не хватает, кажется, что вот-вот и всё закончится. Всё вокруг кружится, кажется каким-то нереальным.

Спасительным становится звонок сотового, что так надоедливо проникает в сознание. Первая мысль – это Лёша, хочет сказать, что пошутил. Но потом сменяется догадкой, что звонит дочь, извиниться и помочь пережить мне этот ужас. Но нет…

На экране горит имя – Марина. Откидываю телефон в сторону. Ну вот совсем не до неё. Ей никогда меня не понять. Её семья идеальная – любящий муж, который с неё пылинки сдувает, понимающая дочь и магия, отгоняющая от неё года.

От этих мыслей становится совсем ужасно. Во всём этом я виновата сама – делала слишком мало для того, чтобы Лёша был счастлив, чтобы видел во мне женщину.

Глава 18.

Анна.

Телефон всё же не унимался. Раз за разом, как стихала мелодия, тут же играла снова. Марина решила меня вместе с остальными свести меня с ума. Но, видимо, ответить легче, чем сопротивляться.

- Ну, наконец-то, — выдыхает. – Как ты? – с грустью в голосе.

Неужели, она уже всё знает? Лёша позвонил и рассказала им? Похвалился?

- Ты уже всё знаешь, — вынесла я вердикт. – Откуда?

Не знаю, зачем решила добить себя этими знаниями, наверное, чтобы быть до конца уверенной, что никогда не знала Беспалова.

- Беспалов, — с отвращением. – Позвонил Илье и разболтал, — выдохнула. – А потом Дианка, — упоминает свою дочку. – Позвонила, сказала, что Алинка в чате слёзы льёт, что родители разводятся.

Сколько в этих людях лицемерия. Всем плевать, но мои чувства, но так сильно хотят, чтобы их пожалели. Как моя родная дочь, может так поступить со мной? Чем я заслужил такого отношения? Тем, что всегда была рядом и старалась дать всё, что она захочет?

Так, сильно закапалась в свои мысли, что забыла про Марину, всё это время пытавшуюся докричаться до меня.

- Я тут, — отозвалась на обеспокоенный голос.

- Ты где? – уже более спокойно спросила Марина.

Я не могу назвать её своей подругой. Да мы и общались только из-за мужей, которые работают вместе. Наши девчонки одного возраста, и даже учатся вместе, они смогли подружиться, а мы слишком взрослые для новой крепкой женской дружбы. Так, поболтать на непринуждённые темы, обсудить корпоратив, учёбу девчонок, но не решать проблемы