Тайная мама для сына миллиардера - Ада Линн

Правда, сестра всё равно злилась именно на меня за то, что я не смог отмазать Вадима. Честно говоря, я считал, что Яна тоже обязана ответить за свои действия по закону.

Помог сестре избежать тюрьмы только ради матери.

Она тогда уже начала болеть и жутко переживала.

Яна впала в жёсткий запой, когда Райского посадили в тюрьму. Не первый подобный эпизод сестры, но самый жёсткий.

Пришлось отправлять в реабилитацию чуть ли не силой. В ремиссии она чуть больше шести месяцев. И вот теперь удивляется, что я не собираюсь доверять ей самостоятельное управление клиникой.

– Уж прости, но ты в ремиссии только полгода, а прошлый раз сорвалась после трёх лет в завязке.

– В этот раз всё иначе, – Яна обиженно надувает губы.

Меня всегда поражал в сестре инфантилизм. Взрослая женщина с образованием, врач-гинеколог, руководитель клиники в прошлом, и всё равно порой ведёт себя как маленькая девочка. Видимо, я переусердствовал в своей заботе.

– Поговорим об этом через пять лет сухости, – спокойно отвечаю я.

– Ясно-понятно, – сквозь зубы цедит сестра и пулей вылетает из кабинета.

Я снова поворачиваюсь к окну и некоторое время наблюдаю за игрой сына.

Кажется, эта няня всё же не была ошибкой. У девушки имеется незаконченное педагогическое образование, да и поработать по специальности она не успела. Постоянно работала то продавцом, то курьером, то уборщицей. Бралась за любую работу, чтобы оплачивать многочисленные счета.

Ирония судьбы, но у моей матери был точно такой же диагноз. Только мне не пришлось влезать в долги, чтобы обеспечить лучшее лечение, но это не помогло. Мама всё равно умерла.

Внезапно меня охватывает тоска, сердце сжимает стальная хватка недавнего горя. Не знаю, сколько времени требуется, чтобы пережить смерть матери, но одного года явно недостаточно.

Я поворачиваю ручку двери и выхожу во внутренний дворик.

Собака с радостным лаем кидается в мою сторону, а вот люди реагируют иначе.

Сын спотыкается и застывает на месте. Няня тоже превращается в ледяное изваяние со слегка приоткрытым сексапильным ротиком.

– Гуляете?

Чувствую себя ужасно глупо. Задаю вопрос только, чтобы сказать хоть что-нибудь.

Я как будто чужой человек на этом празднике жизни.

Зато пса совершенно не смущает напряжение, возникшее между людьми.

Он подпрыгивает и прикусывает мои пальцы, потом лижет и снова прикусывает.

Сначала я думал, что с этой собакой что-то не так. Даже кинолога вызывали.

Нет, оказывается, щенок просто таким образом познаёт мир.

– Папа, Лиза учит меня играть с собакой, – наконец, отмирает Эдуард.

Не знал, что всё так плохо и моего ребёнка надо учить играть с собакой.

– Я видел, – киваю в сторону затонированной стены своего кабинета. – Весело, наверное?

– Да, очень!

– Артур Эдуардович, кстати, я хотела обсудить с вами собаку.

Няня обретает дар речи и делает несколько шагов в мою сторону.

– Её нельзя держать в гостевом домике отдельно от хозяина. Это собака-компаньон, не сторожевой пёс, который может сидеть в будке часами. Мне сказали, что я должна спросить вашего разрешения, прежде чем что-то менять.

– Но вы не стали дожидаться моего возвращения и забрали пса раньше, –хмыкаю я. В серых глазах Лизы закручивается ураган. Она уже всё решила и будет отставить право собаки жить в доме.

– Да, но всё же вы хозяин дома. Ваше слово – решающее.

Задумываюсь только для вида. Няня не должна думать, что может устанавливать собственные порядки в моём доме.

Рекс тем временем несётся обратно к Эдику, начинает кружить вокруг. Сын поднимает какую-то палку с земли.

– Рекси, взять!

И оба несутся в другой конец сада.

– А собака не будет мешать Эдуарду делать уроки, заниматься?

– Обязательно будет! – горячо восклицает няня, и я снова любуюсь нежным румянцем на щеках, сверкающими глазами, пухлым ртом. – Только в этом и есть весь смысл питомца. Человек учится балансировать между собственными делами и собакой, которая требует его внимания. Это как бы первый урок отношений для мальчика. Женщина ведь тоже требует внимания, и несмотря на работу, нужно его оказывать.

От такой философии я впадаю в ступор.

Стою и думаю: уделял ли я внимание бывшей жене? Ну, помимо ночного интима и того, что я оплачивал все её расходы?

Да что там жене. Я и сыну не особо уделял время. Всё решала мать, иногда со мной советовалась, да и всё.

На первом месте для меня всегда стояла работа. Всё, что ей мешало, я отбрасывал в сторону. А тут няня сына утверждает, что нужно учиться балансировать.

– Хорошо, пусть собака поживёт в комнате Эдуарда. Но если успеваемость снизится, я пересмотрю своё решение.

– Спасибо, – выдыхает она. Как будто даже не ожидала, что я так легко сдамся.

Вижу по глазам, что Лиза заготовила длинную пламенную речь.

– Пожалуйста. Что ж… гуляйте дальше. У меня ещё дела.

Возвращаюсь в свой кабинет, плотно прикрыв дверь.

Ухожу не потому, что хочу уйти, а потому что чувствую себя там чужим.

Ребёнку весело, собаке тоже, у няни, кажется, всё под контролем.

Я там совершенно не нужен, хотя внутри остаётся какое-то чувство… Незавершённости. Как будто я хочу остаться во дворе, но не могу найти для этого причину…

* * *

Что ж… на случай разных непонятных эмоций у меня есть отличное универсальное лекарство. Снимаю костюм и остаюсь в одних боксерах.

В смежной с кабинетом комнате, как в офисе, так и дома, у меня оборудован спортзал. В любой непонятной ситуации – бей грушу, говорит мой тренер.

Что я и делаю.

Захожу в зал, надеваю перчатки и принимаюсь колошматить подвесной мешок для бокса. Выплёскиваю всё, что накопилось за день, и не могу остановиться в течение часа.

Новая няня всколыхнула множество эмоций, которые я обычно блокирую.

Принимаю душ и сажусь поработать с документами.

Не хочется подниматься в комнату, чтобы переодеться, поэтому остаюсь в одном вафельном халате, который каждый день обновляют горничные в ванной при кабинете.

Время бежит незаметно. Когда я поднимаю голову, на часах уже полночь. Вспоминаю, что не ужинал сегодня.

Выхожу из кабинета, иду по коридорам, освещаемым лишь напольной подсветкой.

В доме царит тишина. Все уже давно легли спать, но мне всегда оставляют перекусы в холодильнике. Обслуживающий персонал давно знает мои привычки.

Салат и кусок курятины, нарезанный тонкими слайсами, нахожу в стеклянном контейнере. Ненавижу пластик и