Эпоха героев - Нира Страусс

Никогда в жизни я не была так напугана.

— Я не пришла сюда, чтобы исполнить пророчество, — сказала я, гордая тем, что мой голос дрожал не так сильно. С другой стороны, это было правдой. В мои планы никогда не входило посещение Иного Мира. — Отпусти меня, и всё продолжится, как и раньше. Ты будешь править своим королевством, а гибернийцы останутся под игом Человеческого Двора.

Он фыркнул через свою звериную, уродливую переносицу.

— Ты думаешь, я не знаю, что сейчас на троне нет ни одного Нессии и что вы убили двоих из моих Всадников? Я создал этот трон и эту корону. Они связаны со мной. Если ты попытаешься сбежать, чтобы устроить там анархию, забудь. Ты останешься здесь, в Мойтирре. — Он указал на свои полчища и чёрный замок. — А я выясню, почему Никса сочла, что такая хиленькая и жалкая крошка сможет меня одолеть.

Чёрт.

Чёрт, чёрт.

Я должна добраться до портала. Я должна…

Кусок неба обрушился вниз и упал между мной и королём демонов.

Нет. Это был не кусок неба.

Это был самец дракoн во всей своей ярости, такой раскалённый, что снег начал таять вокруг него. Он встал на колено и упёрся кулаками в землю, а его расправленные крылья разметали нескольких демонов. Рога полыхали огнём.

Заметив его, Теутус издал смех-лай, от которого те, кто стоял ближе всего, осторожно отступили. Но это не был смех. В его фиолетовых глазах, устремлённых на Мэддокса, не было ни тени веселья.

Там кипела ярость. Густая, бурлящая, древняя ярость.

— Я позаботился о том, чтобы все вы, крылатые насекомые, утонули в море. Все девять островов, каждый из них…

Снег взметнулся. Крылья Мэддокса рассекли воздух, и Теутус рухнул на спину — после того как кулак дракона врезался ему в скулу. Кости не хрустнули, как с Раном или Волундом, но он явно был застигнут врасплох.

Все демоны вокруг затаили дыхание. Я выпустила тьму и рассеяла её как можно дальше.

Грудь Мэддокса вздымалась в глубоких вдохах, пар клубился с каждым его движением. Он всё ещё не обернулся ко мне, но у меня уже было страшное подозрение.

Теутус поднялся спокойно. Казалось, его и вовсе не ударили.

— Ах да, теперь я вспомнил, почему так быстро пришлось избавиться от Ширра. Эти грёбаные драконы живучи. Теперь ясно. — Он улыбнулся мне и его взгляд упал на мои обнажённые ключицы. — Наид нак, верно? Конечно. Вот так и работают пророчества. Они из кожи вон лезут, чтобы исполниться.

Я разжала пальцы у бёдер, в напряжённом ожидании.

— Мэддокс, — позвала я тихо.

Его плечи напряглись.

Он отодвинул крыло и взглянул на меня поверх плеча. У меня перехватило дыхание.

Дракон больше не таился в его глазах — он вышел наружу. Прекрасные чёрные чешуйки покрыли лоб, скулы и шею Мэддокса, и я была уверена, что они проступили по всему его телу. Клыки вылезали за губы, а зрачок стал вертикальной, режущей линией — безошибочной, смертельной.

И, когда он посмотрел на меня, во мне что-то дрогнуло.

Он впал в рьястрад.

— Увидимся у портала, — сказала я.

Я сжала кулаки, и сотни демонов, которых удерживала за лодыжки, рухнули разом, многие — прямо в пропасти. Я сорвалась с места к мерцающим огням, как раз в тот миг, когда Мэддокс бросился на Теутуса. На бегу я резала и кромсала всех ошеломлённых демонов, до кого могла дотянуться, но отвлечение длилось недолго.

Вскоре мне вновь пришлось прокладывать путь сквозь их исполинские тела. Я видела портал. Он был совсем близко.

Кто-то возник рядом, и я едва не вогнала Орну в его живот, прежде чем поняла, что это Элата.

— Я же сказал, что доведу тебя до портала, — проворчал он. Из плеча у него торчала стрела. — Ты умолчала о том, что за тобой явится грёбаный обезумевший дракон.

— У девушки должны быть свои секреты, демон.

Поклялась бы, его губы чуть дрогнули в подобии усмешки.

До портала оставалось метров двадцать, когда это произошло.

Жуткая боль разорвала мои узлы, ломая меня изнутри. Она жгла рот, горло, грудь. В агонии я стала искать его. Среди этого бело-синего моря я искала чёрную фигуру, серебряное копьё, оранжевые рога.

И мои глаза встретились со взглядом Теутуса.

У его ног лежал Мэддокс… весь в крови. Из груди, прямо из грудины, торчал меч, и я почувствовала, как собственная грудь закапала вместе с ним.

Гематит.

Он пронзил его гематитом.

— Нет! — выдохнула я.

— Я покажу тебе, как пресечь рьястрад без всякой магии и обливания водой, — сказал король-демон, медленно вытаскивая меч. — Если заставить их страдать достаточно долго, жажда выжить пересилит их ярость. И есть кое-что, что им особенно больно.

Я метнула свою тьму к нему и обвила обе его запястья, но Теутуса это не остановило. Он продолжал двигаться, словно моя магия была для него всего лишь надоедливыми паутинками, такими тонкими нитями, что их можно порвать мизинцем.

Он схватил одно из крыльев Мэддокса, сложил его и дёрнул, словно бумагу. Отпустил прежде, чем оторвать, и оставил висеть — сломанное, в отвратительной, неестественной позе. Глаза Мэддокса распахнулись, изо рта хлынула кровь, и вырвался стон, полный судорог.

Я кричала и кричала, и кричала, и всё больше тьмы вырывалось из меня, вонзаясь в демонов вокруг, как тысячи кинжалов, всё глубже, всё сильнее, разбрасывая смерть повсюду.

Теутус ударил его ногой в спину, отшвырнув в снег.

— Видишь? Проблема решена. А теперь иди сюда, милая.

Он поднял руку.

Я подумала, что обращается ко мне… пока покалывание в моей ладони не заставило взглянуть на Орну. Опять что-то копошилось под кожей, понуждая меня её отпустить. Я вцепилась обеими руками, задыхаясь, когда покалывание переросло в судорогу, а судорога — в гул, отдающий в кости.

— Орна, не хочешь объяснить, кто твой настоящий хозяин? — прошептал Теутус.

Мои ноги скользнули по снегу. Орна тянула меня к королю демонов.

— Нет, нет. Орна, стой. Орна!

— Прости, девочка.

Я ощутила пустоту в животе, когда пролетела то расстояние, что нас разделяло. В одну руку он принял Орну, в другую — мой горло.

Мои ноги повисли в воздухе.

Я не видела Мэддокса. Узы рвались, и я только хотела верить, что это означало: он жив. Я снова и снова пронзала короля демонов тьмой — и всё напрасно. Раны заживали мгновенно.

Я била ногами в пустоту.

— Если мой спутник умрёт…

Договорить я не смогла. Его пальцы сжались так, что в лёгкие пробивался лишь тонкий ледяной поток.

— И что же