Долг Короля - Риссен Райз

годик вернется, — отмахнулась Рин с беззаботной усмешкой, а потом нахмурилась. — Но, Фрис… она была ужасна! Рейко была слишком сильна, чтобы я смогла с ней справиться. Я тогда так испугалась, я впервые не знала, что делать… Оставался мизерный шанс на спасение. Я звала тебя изо всех сил, разве ты не слышал?

— Слышал, маленькая, — Фрис нежно погладил ее щеку, — но был так далеко в лесах, что едва успел добраться. Пришел в последний момент и успел помочь тебе убить ее. А ты… Ты сделала это, и твои силы кончились… Я обязан Ладдару за твою жизнь. Он взял магию Рейко, чтобы оживить тебя. Почему ты не хотела возвращаться?

Рин тяжело вздохнула и откинулась на подушки.

— Устала. Не знала, зачем мне возвращаться. Не знала, куда. К кому.

Фрис поцеловал ее руку.

— Прости меня. За всю боль, что ты выдержала, ты будешь вознаграждена, — прошептал он, щекоча дыханием ее ладонь. Рин прижала пальцы к его губам.

— Замолчи. Ты прощен. Но еще раз выкинешь подобный фокус и больше никогда меня не увидишь. Клянусь тебе клятвой аирга, которая прочнее алмаза, дороже золота. А теперь хватит об этом. Пока не хочу больше ничего знать.

Фрис послушно кивнул и сжал ее ладонь, словно она была самым дорогим его сокровищем. А Рин наконец-то поняла то странное чувство: она была счастлива. Несмотря на всю боль, которую причинил ей келпи, несмотря на обманутые ожидания, на его странное поведение, она была счастлива, что он сейчас здесь, с ней. Сам пришел, чтобы попросить прощения. Признал свою вину, вытерпел от нее унизительные сцены, что наверняка было для его гордости сродни удару серпа. Вот он — мужчина.

В дверь постучали, зашел Кастедар в белом халате и с тетрадью в руках.

— Рин, вперед, на процедуры. Поднимайся.

И ушел, не дожидаясь ее ответа.

— Мне нужно идти, Фрис. Ты останешься или пойдешь?

— Я пойду. Тебе нужен покой и сон.

— А Анхельм ко мне не придет? — расстроилась Рин. — Я так ждала его. Я хотела поговорить…

На лице Фриса появилась мрачная тень.

— Я с ним сегодня поругался. Но, думаю, я подобрал все слова правильно, так что он придет немного позже.

— Почему поругался? Что случилось? — Рин встала с постели и стала переодеваться в другую больничную одежду: белые фланелевые штаны и кофту с длинными рукавами.

— Я преподал ему урок.

— Ты не был с ним слишком строг? — она посмотрела на него с укором. Келпи расправил плечи, его лицо стало суровым.

— Я был с ним откровенен. Этот ребенок должен учиться, иначе он не сможет жить.

— Фрис, ты называл его человеком светлым, достойным, а теперь говоришь, что он ребенок и должен учиться. Ну где логика?

— Я не отрицаю его достоинства. Но у него есть недостатки…

— У любого человека есть недостатки!

— Его недостатки мешают ему жить. Он должен стать сильнее.

Рин вздохнула и не стала спорить. В конце концов, Фрис знает, о чем говорит.

— Не ссорься с ним, пожалуйста, — мягко попросила она. — Я не люблю, когда мои друзья ссорятся.

— Я постараюсь, но воспитывать его я буду.

Рин согласно кивнула, обняла Фриса и попрощалась.

Глава 6.2

В кабинете Кастедара было уютно и светло. Вдоль одной стены стояли различные приборы и приспособления, которым Рин не знала названия и назначения, вдоль другой — книжные шкафы, полки которых прогибались под тяжестью книг. У окна располагался большой письменный стол с аккуратными стопками бумаг, а посередине кабинета стояла кушетка. Сам Кастедар сидел в кресле за столом и что-то строчил в большом журнале. Когда Рин зашла, он указал ей на кушетку и попросил посидеть пару минут. Закончив писать, подошел к пациентке и провел осмотр; на сей раз она не сопротивлялась.

— Сними тапочки, встань вот туда. Измерим твой рост, — сказал он и показал ей в угол, где стояла железная платформа с прикрепленной к ней длинной вертикальной палкой. Рин пригляделась: вся палка была расчерчена линеечками и цифрами. Она послушно встала к ней.

— Прижми спину, затылок. Выпрямись. Подбородок выше, — командовал Кастедар и опустил ей на голову книжку. — Отходи. Так, сто семьдесят два сантиметра. Встань теперь на весы.

— Куда?

Кастедар показал ей на странное сооружение с гирьками и шкалами. Рин забралась на него, демон покрутил какие-то штуковины и сообщил:

— Пятьдесят четыре килограмма.

— Я поправилась, — Рин ущипнула себя за бок. Кастедар странно на нее посмотрел.

— В каком месте? У тебя ребра видно. Ничего, скоро питание изменится, наберешь недостающее. Садись на кушетку.

Рин подумала, что ни за что набирать вес не будет и протопала к кушетке. Демон сел рядом с ней и сказал ей сделать три глубоких вдоха. Затем взял холодными — ледяными! — пальцами ее запястье и надавил на пульс.

— Давление сто двадцать на семьдесят пять, норма. Жалобы есть? Голова не болит, не кружится?

— Нет, все нормально. Горло побаливает.

— Орать надо было меньше.

— Сам бы попробовал чем других потчуешь. Я думала, вы с ним мою голову напополам распиливаете.

— С кем? — уставился на нее демон.

— С этим дядькой зеленым. Ты еще обращался к нему очень почтительно. А он тебе сказал, чтоб ты не смел лезть в мою голову. Это кто такой был?

Кастедар удивленно расширил глаза и кашлянул.

— У тебя самой есть идеи?

— Я его однажды уже видела, — убежденно заявила Рин, — это он вылечил меня тогда. Ты сказал, что в тот раз меня вернули к жизни боги. Это был Инаис?

— Собственной персоной.

Рин присвистнула.

— Когда-нибудь я напишу мемуары. Они будут стоить бешеных денег! Меня, конечно, посадят в психушку, но, согласись, оно того стоит!

Рин улыбнулась и почесала голову. Вся важность события до нее доходила с трудом, словно натыкалась на стену скепсиса перед сознанием и шла долгим обходным путем. Губы демона дрогнули в улыбке, но он тут же стал серьезным.

— Бестолочь ты, Рин. Голову поверни сюда, смотри мне в глаза и медленно вслух считай до десяти.

Ладдар приложил пальцы к ее вискам и стал всматриваться в глаза, пока Рин считала. Во время этого странного визуального контакта девушка пыталась понять, что за выражение появилось в глазах демона, но ее попытки были почти безуспешны. Кастедар был сосредоточен на работе, но в глубине его глаз мерцало нечто… тоска? Вина? Не понять…

— Хорошо, ты почти здорова. Мозг не до конца восстановился, но еще денек, и ты придешь в норму. Ты хорошо спишь? Сны не беспокоят?

— Как младенец. Только всякие нехорошие люди будят