Безумные Мечты - Л. Дж. Шэн

— Конечно, это так. — Я поцеловал ее в щеку. — Я и не сомневался, малышка.

Гравити отстранилась и посмотрела на меня, ее маленькие ручки все еще обвивали мою шею.

— Дядя Райренд?

Пожалуйста, называй меня папочкой. Я всегда думал, что попрошу об этом ее маму, но теперь я понял, что хочу этого от Гравити. Чтобы занять место, которое Такер оставил свободным.

— Да, детка?

— Мистер Гриб мертв. — Ее нижняя губа скривилась, а в больших темно-синих глазах блеснули слезы.

Я откинул волосы с ее лица. На них засохла кровь ее никчемного донора спермы.

— Мне пришлось оставить его.

— Мне жаль. Я испортил тебе все? — Только сейчас, когда моя рука была перед моим лицом и ласкала ее, я понял, что мои костяшки пальцев разбиты и окровавлены, а пальцы распухли.

— Все в порядке. — Она погладила меня в ответ, ее мягкая, пухлая рука провела по моему лицу. Сердце заколотилось в груди. — Ты сделал это, чтобы спасти меня, поэтому я тебя прощаю.

Я уложил Гравити на сиденье в машине, плотно пристегнув ее ремнем.

По дороге домой я переплел свои пальцы с пальцами Дилан, и она позволила мне это сделать. Я не знал, было ли это из-за адреналина, из-за того, как сложилась ночь, или потому, что она простила меня.

— Ты дошла до песни «Wildest Dreams»? — спросил я, поднося к губам ее идеальные изящные костяшки и целуя их.

— Да.

— И как это было?

— Это было прекрасно.

51

Дилан

Дилан: Как поживает Дот?

Роу: Лучше. Оказалось, что это перелом. Мы с Сераф оказываем ей помощь.

Дилан: Хорошо. Скажи ей, что мне жаль, что ей пришлось иметь дело с Такером. Мне так стыдно, что я привела его в нашу жизнь.

Роу: Шшш. Мы избавили Гравити от этого. Теперь давай сосредоточимся на том, чтобы он навсегда исчез из нашей жизни.

Дилан: Думаю, пришло время сказать тебе, что ты был прав... ну, посмотрим, во ВСЕМ.

Роу: Я не был прав.

Дилан: Нет?

Роу: Я ошибался насчет Райленда. Он сделал шаг вперед.

Дилан: Роу?

Роу: Да, сестренка?

Дилан: Я люблю тебя.

Я провела всю ночь, глядя на спящую дочь, следя за ее дыханием, за тем, как поднимается и опускается ее грудь.

Я не могла оторваться от нее. Предстояли переговоры с адвокатами, запретительные судебные приказы, показания «он сказал, она сказала» и, возможно, даже суд, но я не могла думать ни о чем из этого. Более того, я не могла забыть о том, что до того, как Такер запустил всю мою жизнь в нездоровый четырехчасовой круговорот, именно Райленд имел надо мной власть.

Райленд и его решения.

Райленд и его безжалостная, карающая красота.

Райленд и та кокетливая фотография с Клэр Ларсен.

Я знала, кто он такой. Он никогда не скрывал и не отрицал этого. Он был гедонистом, веселым развратником, которому нравились самые разные женщины. Я была вкусом недели, и как же ему нравился мой вкус. Но это не означало, что он мог предложить больше.

А может, все это было на самом деле? Может, я была его единственной на миллион. Но поставить на кон свое сердце оказалось слишком большой ценой. То, как он спас Гравити, то, как я видела его в действии, то, как он нестерпимо сжимал мое сердце, пугало меня. Он мог делать с ним все, что пожелает. А Райленд, как известно, был безрассуден. Так, например, он потерял свои штаны, прежде чем Брюс Маршалл прилетел и спас положение.

Я провела этот вечер до прихода Такера, погрузившись в жалкое забытье, потому что думала, что он меня подставил. Потому что он флиртовал со старлеткой. Если бы не Кэл, Гравити увидела бы, какой вред он мне нанес. А потом появился Такер и напомнил мне, что мужчинам нельзя доверять.

Неважно, сколько раз они доводили тебя до оргазма.

Неважно, сколько раз они называли тебя красивой.

Неважно, сколько раз они давали сладкие, очаровательные обещания.

В пять утра я высвободилась из объятий крошечной фигурки моей дочери и поднялась с ее детской кроватки, скользя босыми ногами по деревянному полу в сторону гостиной.

Райленд спал на моем диване. Он настоял на том, чтобы остаться, чтобы мы чувствовали себя в безопасности. Варежка и Пушистик примостились у его ног и храпели всю ночь напролет. Мое сердце раскололось, как яйцо. Он так любил этих собак. Он никогда не избавится от них.

Я присела в ложбинку между его плоским прессом и диваном. Он не переодевался и не принимал душ с самого утра, и пахло от него соответствующе. Медный, потный и кислый, как засохшая кровь и долгий день наказания. Я положила руку ему на щеку. Инстинкт заставил его руку обхватить мое запястье, но потом его глаза распахнулись, и он отпустил меня, нахмурившись и ухмыльнувшись снисходительно, что всегда заставляло мое сердце биться быстрее.

— Привет, — прошептала я.

— Космос, — прохрипел он. — Мое любимое зрелище.

В тот момент я совсем не чувствовала себя Вселенной. Может быть, как черная дыра, которая высасывает жизнь из всего.

Райленд читал мое лицо, как открытую книгу, листая страницы, пробегая глазами абзацы. Мои чувства были на виду. Он сразу все понял. Он сел прямо. Собаки завопили в знак протеста против его перемены положения и скатились на пол, чтобы продолжить дремать.

— Слушай, там был неожиданный торнадо. — Он запустил пальцы в роскошные локоны волос, которых больше не было, и тут же провел ладонью по новой стрижке. — Он появился из левого поля. Я проснулся от урагана. Все рейсы из Далласа были отменены. Я добрался сюда так быстро, как только смог. Уничтожил «Раму» Брюса. Я отдал Тейту двадцать пять процентов акций своей компании, чтобы одолжить его самолет. Я…

— Я знаю, что ты сделал все, чтобы попасть сюда. — Слова вырвались у меня изо рта с огромным усилием, а в животе заурчало. Я не хотела этого делать, прощаться, когда каждое приветствие заставляло мое сердце учащенно биться. Но я также не знала, как отказаться от контроля над своим сердцем и не потерять рассудок. — И я