Цветок зверя - Шелби Мануэль

Я должен был догадаться, что ты дочь предателя. Ты никогда не могла соответствовать имени Тоскани. — Его голос наполняет тихую комнату, когда он хмуро смотрит на меня, ненависть в его тоне заполняет всю мою голову, вытаскивая на передний план каждое воспоминание о нем. Какой гнилой, мерзкий кусок дерьма!

Я мысленно выкрикиваю в его адрес ругательства, но молчу и даже мысленно щиплю себя за лицо, чтобы казаться испуганной. Он предпочитал, когда мы были напуганы. Я быстро оглядываю комнату, снова создавая впечатление, что в ужасе, когда обращаю свои широко раскрытые глаза на всех вокруг меня.

Кажется, что мой мозг замечает все и сразу. Это раздражает, поскольку мой разум начинает работать исключительно над защитой и выживанием. Инстинкты, которые отточила моя мать.

Это огромная круглая гостиная с белой и черной мебелью, которая выглядит чертовски неудобной. Пятеро охранников стоят вокруг, прислонившись спинами к стене, и внимательно смотрят на меня, трое стоят плечом к плечу у заднего окна, а Доминик стоит чуть правее Рамона, его лицо ничего не выражает, если не считать небольшой складки между бровями.

Но он не предал меня. Я слышала, что сказал тот человек-робот о том, что нас нашла камера на шоссе. Это немного меняет мои планы. Может быть, Доминик поможет мне. И, возможно, у него здесь есть кто-то из его команды, кто тоже это сделает. Я надеюсь, что он на моей стороне, потому что я могла бы убрать Рамона, но мы будем вдвоем против восьми охранников.

Возвращаясь к своей миссии, я снова обеспокоенно обвожу взглядом комнату. У всех охранников при себе оружие, и они, похоже, натренированы на подобные вещи. Их тела неестественно напряжены и готовы к действию.

— Чего ты хочешь? — Я запинаюсь, чтобы выиграть себе еще немного времени, продолжая озабоченно разглядывать комнату. Мне все еще нужно оружие.

На приставном столике позади меня лежит острый нож для вскрытия писем. Кофейный столик стеклянный, он может разбиться. Лампа каменная, это тоже можно использовать. Там есть железные каминные кочерги, но они стоят слишком далеко в стороне, окруженные двумя охранниками.

Мой разум кружится, перебирая все, что может кому-то навредить. Я никогда не испытывала ничего подобного, но и никогда раньше не подвергалась подобной опасности. Я имею в виду… Недавно меня похитил сталкер, которому нравится причинять мне боль, но в итоге это было лучшее, что когда-либо случалось со мной. Нам суждено было столкнуться.

— О, малышка Анабель, я уже получил то, что хотел. Я хотел, чтобы ты и твоя мать страдали. И она страдала. Она испустила свой последний вздох у меня на руках. Но я благодарен, что ты тогда смогла уйти. На самом деле, я рад, что ты пожила немного своей жизнью. — Он встает и одергивает свой костюм, глядя на меня сверху вниз, как на грязь у него под ботинками. — Потому что теперь я получаю от тебя гораздо больше.

— Теперь моя очередь брать у тебя, отец, — шепчу я за секунду до того, как протягиваю руку к столу позади меня и хватаю нож для вскрытия писем. У него хватает времени только на то, чтобы шокированно округлить глаза, прежде чем лезвие глубоко вонзается в его бедро, прямо в бедренную артерию.

Я вырываю его, заливая себя взрывной струей крови, вытекающей из раны, сопровождаемой его мучительным воплем. Он хлопает руками по струе крови, но сейчас это не имеет значения. Без жгута он умрет через минуту.

Делая глубокий вдох, я трачу всего одну секунду, чтобы повторить некоторые советы моей матери о борьбе.

Они будут крупнее тебя, так что используй все свое тело как рычаг давления. Используй их силу и габариты против них. Они будут недооценивать тебя. Будь быстрее.

С этими мыслями я вскакиваю на ноги, преодолевая разрывающую тело боль. К счастью, здешним идиотам потребовалась секунда, чтобы осознать, что я натворила. Доминик быстр. И, как я и надеялась, он на моей стороне. Он разворачивается, выхватывает пистолет из кобуры под курткой и стреляет в одного из трех охранников, стоящих у окна.

Моя паника полностью сменяется необузданной, сфокусированной яростью. В течение одной секунды я составляю список всего, что мне нужно сделать. Перво-наперво мне нужен пистолет.

Я перелетаю через диван и перекатываюсь, когда падаю на пол. Парень у стены наконец реагирует, понимая, что его босс истекает кровью за моей спиной. Я перекатываюсь, чтобы встать перед ним, разворачиваюсь и бью его локтем в челюсть. Когда он отшатывается и тянется за пистолетом, я врезаю ему затылком в нос, заставляя отшатнуться.

Я завожу руку за спину, хватаю его за куртку и рывком ставлю его тело перед собой. Я заставляю его стать моим щитом как раз вовремя, чтобы охранник, стоявший у двери, успел сделать два выстрела, и они оба попали в спину этому большому ублюдку.

— Убейте их обоих, идиоты! — Кричит Рамон, выходя из комнаты с помощью другого охранника, все еще придерживая кровоточащую рану. Я улучаю секунду, чтобы взглянуть на Доминика, который борется с двумя оставшимися мужчинами, стоявшими у окна.

Надеюсь, он справится с этим, потому что осталось еще трое ублюдков. Все они как будто движутся в замедленной съемке, и я внезапно работаю на более высоком уровне, чем когда-либо. Мое холодное сердце выпрыгивает из груди, но я, черт возьми, готова. Я нахожусь по другую сторону своей панической атаки, и думаю, что это просто чистый адреналин.

Я опускаю обмякшее тело этого парня на землю, но не раньше, чем вытаскиваю его пистолет из кобуры. Я направляю его на ближайшего охранника, но он отбрасывает его, прежде чем попытаться ударить меня кулаком в живот.

Я хватаю его за руку и разворачиваю свое тело, используя его собственную траекторию, чтобы заставить его споткнуться вперед. Когда другой охранник бросается мне за спину, я быстро приседаю и бью рукой ему в горло.

Он хватал ртом воздух, падая обратно на диван и врезаясь в кофейный столик, который разлетался под ним вдребезги. Последний, который был у камина, стреляет и царапает мой бок, когда подбегает к нам. Превозмогая сильную боль, я обхватываю охранника рукой, за которую держусь, пока его шея не упирается в мой локоть. Упираясь обеими ногами ему под колени, я заставляю его рухнуть на землю. Одним быстрым движением руки в идеальном направлении его шея хрустит.

Он валится на пол, а последний парень сохраняет дистанцию, снова наставляя на меня пистолет и прищуривая свои холодные глаза. Я бросаюсь на него, прежде чем хватаюсь за его пистолет,