Свет далекой звезды - Ирина Леонидовна Касаткина

действуй. Постепенно приучай ее к своим ласкам. Один раз согласилась и еще согласится. Ты, главное, не зевай. А как почувствуешь, что можно — иди напролом. До конца. Тогда она уже никуда не денется. Ты меня понял?

— Ну, ты, прямо, стратег! — восхитился Гена, удивляясь совпадению Маринкиных слов с его планами. — Я и сам так думаю действовать. Но, знаешь, она такая… неподдающаяся. Чуть что — сразу иголки выпускает.

— А ты не торопись. Выжидай. Делай ей приятное и почаще − чтоб она испытывала к тебе чувство благодарности. Она тогда становится доброй, податливой. Вот тут ты и не зевай.

— Да я и так стараюсь, и эдак. Но понимаешь, Марина, мне с ней все труднее сдерживаться. Особенно, когда мы вдвоем. Просто, хоть головой об стенку бейся.

— Ген, я тебя понимаю. Но ты утешайся тем, что она больше ни с кем. С ее внешностью это что-то да значит. Ты думай, что надо школу заканчивать и в институт готовиться. Направляй туда свою энергию. Но удобный случай лови. А вдруг повезет.

— Ладно, все равно ничего другого не остается. Слушай, что за парень был тогда с тобой в парке?

Маринка, глядя в окно, некоторое время молчала. Он не торопил ее, знал, что все равно не выдержит — скажет. Наконец, вздохнув, она раскололась:

— Гена, я, кажется, влюбилась.

— Наконец-то! — возрадовался Гена. — Вот теперь ты, может, меня понимать станешь. А то легко давать советы со стороны. Другое дело, когда сама почувствуешь, что это за мука такая — влюбиться. А кто он? Тот парень?

— Да, это он.

— И где ты его подцепила?

— В нашем салоне, во Дворце творчества. Он бард, на гитаре играет. Песни сам сочиняет и поет. Только его собственные песни — так себе, набор слов.

— Да они сейчас у всех такие, кого ни послушай. Хоть знаменитость, хоть новичок. Сплошные ля-ля и никакого смысла.

— Ну вот. Он случайно услышал по радио мои стихи — помнишь, передавали? И решил меня разыскать, чтоб объединить свою музыку с моими словами. И разыскал. На том концерте, что вы пропустили, когда в парк отправились целоваться. Там я с ним и познакомилась. И влюбилась с первого взгляда. Нет, со второго. Когда поближе его рассмотрела.

— И чем он тебя взял?

— Ну как тебе сказать? Всем. Он такой симпатичный! И голос… бархатный, и взгляд. Просто обволакивает. А когда он меня поцеловал в ладошку… Слушай, я тебе ценный совет дам! Выбери удобный момент и поцелуй Ленку в ладонь, в самую серединку. Знаешь, пробирает аж до конечностей!

— Ты что, уже с ним целовалась? Вот это темп!

— Нет, не целовалась — еще нет. Ладонь он поцеловал мне в тот вечер − когда проходил между мной и стульями на сцену. Я прямо обалдела. Он потом сел рядом и заговорил − а я смотрю на него и молчу, как дура. Еле-еле взяла себя в руки. Потом он предложил мне пойти в парк. И мы сбежали с концерта. Там вас и увидели. Я еле удержалась, чтобы не окликнуть.

— Молодец, что не окликнула. Я бы тебе окликнул! Ну и как у вас с ним сейчас? Встречаетесь? Кто он вообще? Чем занимается?

— Такой же, как и мы — в одиннадцатом учится, в сорок седьмой. Мать у него там завуч — представляешь, какой несчастный. Встречаемся. Сегодня в семь в парке у фонтана. Ген, забери у Ленки мои тетради со стихами. Они у нее на лоджии валяются. Может, он чего выберет из них для своих песен.

— Сама забери. Почему я должен забирать? Ты что, с ней в ссоре?

— Нет… просто… А тебе что, трудно забрать? Их там много — я все не дотащу.

— Она не дотащит! Десяток тетрадей. Прямо, одуванчик. Ты, давай, не темни! Говори, в чем дело?

— Не хочу, чтоб Ленка про Диму знала. И ты ей ничего не говори, ладно?

— А чего это ты? Скрывать его собираешься, что ли? Так ведь не скроешь. Ага, значит, его Димой зовут. А фамилия?

— Рокотов.

— Ох, ты! Дмитрий Рокотов, Рокотов Дмитрий — красиво звучит! Так почему ты его от Лены прятать собираешься? Боишься, что уведет?

— Боюсь. Вдруг он увидит ее и влюбится? Как все. Ты знаешь, хоть одного, кто в нее не влюблялся бы с первого взгляда? Я не знаю.

— Ну влюбится, ну и что? Как влюбится, так и разлюбит. Мало что ли в нее влюблялись? И все впустую. Вон Сашка Олень, как за ней ухлестывал. Красавец, весь из себя! Химичка ему замечание делает: “Оленин, вы почему глаза закатываете? Вечно они у вас в потолок глядят.” А он: “Я же не виноват, что они у меня такие… томные!” И где он был у Лены со своими томными глазами?

— Ну, Оленин, допустим, дурак. Ленка таких не переносит. Но дело не в этом. Я вообще не хочу, чтобы Дима в нее влюблялся. У нас сейчас с ним очень хорошо, боюсь даже сглазить. Пусть он в меня пока покрепче влюбится. Вот когда признается мне в любви, тогда, может, я ему Ленку покажу. А может, не покажу. Ну ее в болото! С ней вообще нельзя никуда ходить, — все на нее только и пялятся.

— Маринка, да ты что! С какой стати Лена будет вешаться на шею первому встречному? Нужен ей твой Дима, как собаке галстук. Тем более, что ты с ним встречаешься. Что у нее — совести нет?

— Но ведь и она когда-нибудь влюбится. В кого-нибудь. А вдруг это будет Дима? Вдруг он ей тоже понравится? Он, знаешь, какой симпатичный!

— Ну, смазливая морда — еще не все. Для Лены куда важнее ум и интеллект. Он что, умнее меня?

— Гена, ты извини, но не глупее — это точно. Он классный программист. Победитель городской олимпиады по информатике. В Интернете, как рыба в воде. У него дома компьютер со всеми наворотами. Ты понимаешь, как это опасно!

Гена помрачнел и задумался. Да, раз так, то действительно, лучше не рисковать. Он, конечно, уверен, что все Маринкины опасения бред собачий. Но береженного бог бережет. Начнет этот Дима помогать Лене осваивать компьютер, вотрется в доверие, а там… Высокий, умный, хорошенький. И хотя мы видали всяких, − но лучше ему быть от нее подальше.

— Тогда и ты потихоньку отдаляйся от нее, — посоветовал он Маринке, — вроде, ты сильно занята, тебе некогда. Гуляй со своим Димой не в нашем парке, а где-нибудь еще. Скажи: не хочешь, чтобы