Лунный шторм. Время взрослеть - Клэр Твин

Он, только заметив меня, влажно кашляет от неожиданности и, почему-то избегая смотреть мне в глаза, встает во весь рост. Если бы не ясность в моей голове и гнев, я бы в ту секунду заметила явные изменения в повадках рыжего, однако это позже. Пока нужно разобраться с кошмаром, который устроил Нансен.

– Где он? – сглотнув кислый ком, дрожу голосом я.

Парень напротив лихорадочно обводит меня недоуменным взглядом, остановившись на опухшем безобразном лице, и слегка качает головой. Странно. Для человека, избавившегося от конкурента чужими руками, Крис выглядит каким-то несчастным.

– О ком ты? – облизывает губу тот.

– Где Эрик? – рука с листком предательски задрожала лишь от одного имени, сорвавшегося с моих губ. – Где он?!

– Рэйчел, ты плохо выглядишь. Сначала успокойся, – предостерегающе тянет Блэк.

К удивлению, парень берет в руки бутылку с водой и, наполнив стакан, несмело протягивает мне.

Что это с ним? Вдруг сжалился? Совесть проснулась?

Черт возьми, я правда не понимаю, что со мной творится, но я начинаю плакать. Просто стою перед ним вся разбитая и, к собственному стыду, жалкая, лью слезы в три ручья, тряся плечами.

Рыжий вовсе теряется. Он, закончив безмолвно пялиться, отставляет стакан с водой и не знает, куда деться. Как же раздражает! Где его обычные шуточки, где победная речь и злорадная ухмылка? Какого черта он ведет себя как благодетель?

Я рукавом джинсовой куртки вытираю покрытое испариной лицо и круто поднимаю голову на высокого парня. Мамочки… отражение в его зрачках огорошивает меня. Неужто это я так выгляжу? Как утопленница, иначе не опишешь.

Собираюсь с оставшимися крохами сил и протяжно выдыхаю.

– Поздравляю, – хрипло произношу я, – вы добились своего. Уничтожили Никсона, меня и репутацию мистера Райта. Аплодирую стоя, – Кристиан ничего не говорит, тогда я продолжаю тираду. – Сумасшествие. Как можно быть такими лицемерами, поделитесь опытом, а?

– Ваша газета первая начала эту войну, – громко перебивает Блэк, применив оправдание подобно щиту.

Усмешка непроизвольно вылетает из меня.

– М-да… А на войне все средства хороши, не так ли? Знаешь, в чем главное отличие между нами? – Выжидающая пауза заставляет парня поиграть желваками. – В том, что наша газета играет без грязи. Наше оружие не ложь, а правда. Легко опорочить чье-то имя: раз – и ты уже по уши в дерьме. Легко использовать чужие руки, оставаясь тенью, словно трусы.

– Послушай, – топчется на месте тот.

– А Беатрис? Ты так уверенно говорил о любви к ней, а сам ее отца и брата… Господи, – судорожно вздыхаю, взъерошив запутанные пряди на макушке. – Вы такие… такие ублюдки! Когда Би обо всем узнает…

– Не вмешивай сюда ее, – с угрозой смотрит на меня Крис, и я прикусываю язык, – бизнес есть бизнес. Чувствам здесь нет места.

Мне так хочется треснуть его по голове чем-нибудь тупым, но из тупого в этом кабинете только сам Блэк. Открывая рот, он всюду сеет чепуху.

– Это все ты, – мрачнеет мое лицо в одночасье, голос же наполняется ядом, – из-за тебя Эрик стал таким чудовищем! Он подвергся твоему заразному влиянию! Теперь он такой же бесчувственный монстр, как и ты!

– Ох, да неужели? – иронично щурится рыжеволосый; мне отнюдь не нравится его взгляд. – Видимо, ты совсем не знаешь своего принца…

– О чем ты? – сдвигаю брови к переносице, а сама молюсь, чтобы тот ни слова не говорил.

Боюсь, как бы откровение его меня не уничтожило.

– О, я с удовольствием тебе все расскажу. Так сказать, разобью розовые очки. Все, что происходит, – это дело рук Эрика. Поняла?

Нет. Я тебя не слышу. Ла, ла, ла. Не слышу.

И все-таки самовнушение не в силах перекричать внутреннее «я» – оно от реплики рыжего словно от сна пробудилось, требует хоть и колючую, но правду. Во мне в это мгновение происходит немыслимая борьба: одна часть, та, что служит сердцу, молит убежать отсюда; вторая, слуга разума, кандалы накидывает, вынуждает стойко стоять, все слушать, ничего не упускать. Истошно вопит в груди. Меня ноги отныне не держат…

– Ты снова мне врешь… – кусая губы, отмахиваюсь я, смаргивая соленые капли.

– Красотка, – устало прикрывает веки Кристиан, – я никогда тебе не врал, а сейчас – тем более. Это был план Эрика. Когда он узнал, что ты работаешь на Future time, взбесился, но потом понял, что это отличная возможность уничтожить конкурента. И как удачно совпало, что сын конкурента – твой парень. Для Эрика это один выстрел в двух зайцев. Если бы ты не отшила его, он бы, скорее всего, слился, однако наша красотка Рэйчел предпочла второго… От любви до ненависти вовсе не один шаг; до него одна фраза.

– Молчи… – в глазах темнеет.

Приходится много раз моргать, чтобы разогнать черноту. Я пячусь к стене и опираюсь на нее затылком, уже не чувствуя привкус соли во рту, ибо ее так много, что я привыкла.

Боже, пожалуйста, пусть сейчас в меня ударит молния или упадет небо, иначе мне не стерпеть эту кару. Он предал меня… Я поверить не могу.

Дышать становится в разы труднее, однако Блэк будто не желает облегчать мои страдания.

– Помнишь, ты говорила, что за тобой следят. Верно. Но нанял этого человека не я, а Эрик.

– Хватит…

– Он знал о каждом твоем шаге…

Вспышка. Где бы я ни была, там был и Нансен. День проливного дождя… День, когда сломалась моя машина… Это не случайность. Получается, брюнет заранее знал, где я буду, и пользовался этим. Слежкой он и прознал про мою статью.

Какая же я дура! Как мне раньше очевидность в голову не влезла?!

– Он знал, с кем ты, когда и зачем. Это Эрик придумал через тебя нанести удар по Никсону. Он изменил статью. Это все он.

– Замолчи уже! – закричала во все горло я, схватившись за живот.

Рот исказился в гримасе душевной боли. Я не дышу, потому что боюсь задохнуться. В мыслях полная каша, в ней я захлебываюсь, опять же ощущая привкус слез – они безостановочно льются, не думая кончаться.

Господи, остановите эту боль. Остановите это… Это неправда. Не может быть все так, потому что слишком подло и жестоко для Эрика Нансена. Он обещал не причинять мне боль, он клялся в любви, бросил, по своим же словам, ради моего счастья. Неужели все это сплошная ложь? Тогда кому верить? Тогда за что цепляться?

Умоляю… Пусть все окажется кошмарным сном. Я однажды проснусь – и предатели, и невзгоды, и страхи останутся плодом моего воображения. Я перестану плакать и стану сильнее. Просто пусть все окажется сном.

В следующее мгновение лицо рыжеволосого расплывается, я теряю равновесие,