Леди не копают могилы - Татьяна Владимировна Солодкова

он не управлял вовсе, то с телом у него явно не было никаких проблем. Молодой здоровый мужик, кромсающий хрупких девушек и этой ночью пришедший еще за одной.

Вдох-выдох, не частить, не напрягаться...

Вот убийца оказался в комнате и медленно, видимо, опасаясь скрипа половиц, двинулся к кровати. Дурак, в хозяйском доме нет скрипучих полов.

Дошел. Медленно, тщательно взвешивая каждое движение, взял с постели вторую подушку…

В носу засвербело от резкого запаха пота. Давно не мылся? Так нервничал, что весь взмок? Или же бежал из деревни бегом и основательно пропотел?

Надо было ставить воненепроницаемый щит, поздно сообразила Диана, мысленно упрашивая свой организм потерпеть и раньше времени не чихнуть.

А этот — занес над ней подушку и на мгновение замер, надо понимать, рассматривая ее в лунном свете.

— Грязная шлюха, — вдруг яростно прошипел убийца и опустил подушку на ее лицо.

А Ди так растерялась, услышав подобное обвинение, что чуть было не упустила момент. Вовремя взяла себя в руки и с силой выбросила из себя щит — точно так же, как уже проделывала с кузеном этим утром. Что ж, не зря тренировалась.

Только с Себастианом она поступила мягко — больше унизить, чем покалечить. Этого же Диана влепила спиной в шкаф со всей силы, не сдерживаясь и без единого сомнения.

Удар, грохот, дребезжание створок.

А в следующее мгновение в комнате зажегся свет — это Марко щелкнул выключателем.

— Корт?! — выдохнула Диана, не веря своим глазам.

Но ей не почудилось: на полу ее спальни, опираясь спиной на одну дверцу шкафа и получив второй, отвалившейся, прямо по темечку, полулежал не кто иной, как добродушный круглолицый староста. Тот, кого Ди не заподозрила бы ни в чем подобном никогда в жизни.

Марко, видящий то же, что и она, выматерился от всей души и подошел ближе. Присел возле бесчувственного тела на корточки и протянул руку к мощной шее.

— Жив? — тихо спросила Диана.

— Жив. — Марко поднялся, отряхнул руки, будто касался чего-то донельзя неприятного. Потом повернулся к ней и, кажется, собирался сказать что-то еще, но оборвался и нахмурился еще больше. Ди не успела спросить, в чем дело — он шагнул к ней и крепко ее обнял, ласково провел ладонью по волосам. — Все хорошо, ты молодец.

И только теперь до Дианы дошло, что ее всю трясет, как в лихорадке. Корт же действительно мог ее прикончить, спи она и не жди нападения. Преспокойно мог придушить, черт его дери. Ее же подушкой!

Запоздало испугавшись, она прижалась к Марко теснее.

В реальность происходящего и в то, что все теперь по-настоящему кончилось, в полной мере до сих пор не верилось, а мысли скакали с одного на другое.

— Он назвал меня шлюхой, — голос почему-то упал до шепота, хотя теперь уже можно было не таиться. — Так неужели он все из-за…

— Выясним, — твердо ответил Марко, обнимая ее крепче. — Самое главное ты сделала. С остальным разберемся.

А в следующее мгновение в дверь отчаянно забарабанили сразу несколько кулаков.

— Леди Делавер, с вами все в порядке?! Леди Делавер?!

Это охрана наконец прибежала на шум.

Перед тем как отстраниться, Марко коротко коснулся губами ее виска, потом ободряюще ей улыбнулся и лишь затем пошел открывать.

Глава 28

«Грязные шлюхи!..»

«Я любил Ани как дочь, а она…»

«Грязная…»

«Распутница…»

«Продалась за пряник с хозяйской кухни…»

«Бессмертную душу — за пряник!..»

«Лордовы подстилки…»

«Никто ему не отказывал…»

«Сливда — рай. Второй шанс для всех рабов. Возможность жить достойно, а они...»

«Подстилки…»

«Нечистые…»

«Да не мучил я их!..»

«Шеи ломал быстро, и все дела…»

«Сы… сы… сымитировал нежить, ну…»

«Да, граблями садовыми, они ж как когти…»

«Так это… в сарае…»

«Леди не собирался резать. Долго…»

«Не больно им было…»

«Не больно, говорю! Сразу — вжик, и все…»

«Я спасал их души!..»

Несмотря на то что Марко настаивал, чтобы она осталась в комнате и ложилась спать, Диана все равно не смогла усидеть на месте и последовала за ним и охранниками в подвал, куда те потащили еще бесчувственного Корта.

А потом староста получил ведро ледяной воды на голову, пришел в себя и заговорил. И вот тогда в какой-то момент Диана не выдержала, недослушала — вылетела из подвала пробкой.

Блюститель морали, чертов лицемер, оплакивающий односельчанок и тут же идущий за следующей жертвой…

«Грязные шлюхи! Распутницы!» — хриплый голос убийцы так и грохотал в голове, пока она бежала по лестнице, а затем по коридорам.

А ведь тогда, увидев Корта, Себастиана и Ани с разбившимся кувшином молока, Диана решила, что крестьянка боится кузена. Но девушка боялась Корта, а Корт злился вовсе не на хозяйского племянника...

И когда улучил момент и придумал способ оказаться безнаказанным, пришел и свернул бедняжке шею. А потом еще и хладнокровно выпотрошил, пытаясь скрыть свою причастность и сымитировать нападение нежити.

«Так они уже мертвые были, им уже все равно…»

«Им было не больно…»

«Не больно…»

Это свое «не больно» Корт упорно твердил как главное оправдание тому, что сделал. Не больно — значит, не плохо. Если не больно, то это милосердно. А милосердие — дело богоугодное.

На очередном «не больно» Диана и выбежала из подвала. А когда добралась наконец до комнаты, то ворвалась в ванную, где ее несколько раз вывернуло наизнанку.

Не больно… Ему она хотела сделать очень больно. Потому и сбежала, когда поняла, что еще немного — и спалит его к чертовой матери магией прямо на месте, и плевать на последствия.

***

Когда тошнить перестало, пришло опустошение. Диана умылась ледяной водой, почистила зубы и на негнущихся ногах вернулась в комнату. Переступила через сломанную дверцу шкафа, всеми забытую и так и оставшуюся валяться посреди комнаты, и уселась на подоконник. Забралась на него с ногами, подтянула колени к груди и просидела так несколько часов, тупо глядя в темноту за окнами и слушая стрекот кузнечиков.

Должно быть, несколько часов. А может, несколько минут — она совершенно утратила ощущение времени. Кузнечики стихли, но снаружи еще было темно, когда в дверь тихонько постучали. Даже не постучали — осторожно поскреблись, чтобы не разбудить ее на случай, если она все-таки спит.

— Открыто! — крикнула Ди, не меняя позы и так и смотря в темноту, обнимая колени.

Дверная ручка тут же повернулась, и комнату разрезала широкая