Знак свыше - Лаура Дэниелз

Боже правый, вот чем все кончилось! — промелькнула в голове Джея тоскливая мысль. А как восхитительно все начиналось…

Говорят, когда человек умирает, перед ним в мгновение ока проносится его жизнь.

Перед внутренним взором Пенни промчалась история ее любви.

Разумеется, в данном случае о смерти речь не шла. К счастью! Однако ощущение, которое испытала Пенни, когда дверь виллы распахнулась и на пороге возник Джей, отчасти напоминало процесс умирания — так, как она это себе представляла.

У Пенни потемнело в глазах, во рту пересохло, в ушах возник какой-то странный шорох, и лишь позже, вспоминая пронзительный момент встречи, она сообразила, что эти звуки создавала забурлившая в жилах от волнения кровь.

А в ту минуту весь окружающий мир будто померк для Пенни. Зрительная способность сузилась до такой степени, что различим был лишь Джей.

Зато он словно сиял!

Сердце Пенни сладостно замерло. В мозгу завертелись обрывки мысли, так и не сложившиеся в единое целое: «снова рядом», «все прежнее», «словно и не разлучались», а также нечто странное, из области ассоциаций — «как аромат первоцвета».

Пенни даже и не пыталась разобраться в этой сумятице. Мысли вообще не имели для нее сейчас особого значения, потому что на первый план вышли ощущения. Причем такие, каких она не испытывала уже как минимум лет пять.

С тех самых пор, как покинула Сент-Дэвид.

Если бы ей не предложили тогда спеть в рок-опере престижную партию, кто знает, как сложилась бы ее дальнейшая жизнь. Разумеется, оставалось еще резкое неприятие их с Джеем отношений со стороны обеих матерей — Роны и Кейтлин, — но, может быть, в конце концов это удалось бы каким-то образом преодолеть?

Впрочем, может, и нет.

Что касается Роны, то тут, с точки зрения Пенни, все было просто: эта высокомерная дама, супруга известного художника — который тогда еще был жив, — даже мысли не допускала о том, чтобы ее сын связал судьбу с клубной певичкой, как она выражалась. Пенни прекрасно знала, как Рона называет ее.

Знала, но не особенно обижалась, потому что действительно зарабатывала на жизнь пением в ночных клубах Сент-Дэвида, Левенпорта и еще нескольких ближайших приморских городков.

Тем же в молодости занималась и ее мать, Кейтлин. Даже выйдя замуж за местного рыбака Джона Баделта, возглавлявшего небольшую рыболовецкую артель, Кейтлин еще некоторое время продолжала прежние занятия. Прекратила петь только года через три после рождения Пенни, и то ненадолго. Брак оказался непрочным, завершился разводом, так что Кейтлин вновь пришлось самой зарабатывать на существование для себя и Пенни. Недолго думая, она вернулась к тому делу, которое хорошо знала и умела.

Что касается Пенни, то она впервые вышла на сцену в семь лет. Спела вместе с Кейтлин широко известную песенку из репертуара Эллы Фитцджеральд — про желтую корзинку. Потом еще не раз выступала перед публикой, а к семнадцати годам уже делала это почти каждый вечер.

Кейтлин не особенно баловала дочь. У нее самой было непростое детство — достаточно сказать, что воспитывала ее тетка со стороны отца, — поэтому она с раннего детства приучала Пенни к мысли, что рассчитывать в жизни та должна в основном на себя. На свои силы, талант — в котором сомневаться не приходилось, — выносливость и терпение.

Настоящая работа началась для Пенни следующим образом. Она пришла к Кейтлин с просьбой купить ей приглянувшиеся туфли — с модным в ту пору квадратным носком. На это Кейтлин ответила примерно следующее: ты уже умеешь добывать деньги, отработай в клубе вечер и получишь необходимую сумму, если же денег окажется недостаточно, я добавлю.

Слова Кейтлин не только не обидели Пенни, но, наоборот, показались ей весьма резонными. Действительно, зачем о чем-то просить, если можешь обойтись без посторонней помощи? Договорившись о выступлении сразу в двух ночных клубах и отработав, Пенни получила гонорар в таком размере, что хватило не только на туфли, но и на пирожные — роскошные шоколадные эклеры, — которыми она на следующий день угостила мать, не забыв, впрочем, и себя.

— Вот это по-моему! — похвалила ее Кейтлин. — Молодец! Что ж, теперь я почти спокойна за тебя. В случае чего не пропадешь.

Войдя во вкус, Пенни принялась зарабатывать деньги. Она много выступала, постепенно заводя контакты с владельцами и музыкальными менеджерами ночных клубов не только Сент-Дэвида, но и окрестных городков. Понадобилось чуть больше года, чтобы имя Пенни Баделт стало известно среди клубных завсегдатаев, а сама она обрела устойчивую популярность у публики.

Примерно в это время Пенни и познакомилась с Джеем. Произошло это здесь же, в Сент-Дэвиде, весной, когда на городских клумбах и в частных палисадниках запестрели крокусы.

Джей с приятелем зашли в клуб «Полночная луна», где в тот вечер пела Пенни. Как признался позже Джей, он был в самое сердце поражен ее необычайно красивым голосом. Изначально у него было намерение посидеть немного и отправиться играть на бильярде, но, услышав, как поет Пенни и увидев ее саму, он остался до конца выступления.

Сама она поначалу заметила приятеля Джея — невысокого молодого человека с врожденным недостатком фигуры, которого и прежде где-то видела, — а уж потом обратила внимание на него самого. И с того момента не сводила с Джея глаз.

Тем вечером они не обмолвились даже словечком — хотя возможность такая была — обоим требовалось время, чтобы разобраться в нахлынувших вдруг чувствах и освоиться с мыслью о существовании друг друга в этом мире.

Через день Пенни вновь увидела Джея среди публики, но уже в другом ночном клубе и одного, без друзей-приятелей.

Тогда он подошел к ней, чтобы выразить восхищение, которое вызывает у него ее замечательный голос. Пенни поверила, что он говорит искренне, потому что его глаза сияли восторгом.

Затем Джей попросил позволения проводить Пенни домой и получил его. На следующий день история повторилась. Так они начали встречаться и очень скоро поняли, что жить друг без друга не могут.

Интимная близость произошла у них как нечто естественное, само собой разумеющееся. Пенни тогда только недавно исполнилось восемнадцать, Джею — двадцать три. Он был более опытен в некоторых вопросах, касающихся взаимоотношений мужчин и женщин, и Пенни многому у него научилась.

Обоих больше всего удивляло то, как это они не встретились раньше, живя в таком небольшом городке, как Сент-Дэвид. Впрочем, объяснение нашлось быстро. Они жили в разных частях города: Пенни на том холме, где стояли рыбацкие коттеджи, Джей на другом, где размещались виллы художников. Это были словно два разных мира, и люди, принадлежавшие к ним, не так уж часто пересекались между собой. Вдобавок Джей несколько лет провел вне дома, учась в Оксфорде на экономическом факультете.

Однако большого значения все это для Пенни и Джея не имело. Главное, они нашли друг друга среди множества людей, и теперь дальнейшая жизнь для них более-менее определилась. Пока не окончательно, конечно, но одно они знали точно: дальше им необходимо жить вдвоем, иначе просто невозможно. Будущего друг без друга они не представляли.