Запретам вопреки - Ирен Беллоу

Он ведь и расспросить ее не успел, как ей жилось после отъезда из Нью-Йорка. Найти ее сейчас не составило бы труда, но стоит ли?

Филипп спустился в бар и попросил виски.

Он пил порцию за порцией, вспоминая, какую роковую роль сыграла в его жизни Марша Фаулер, ставшая теперь Дейзи Остин. Можно сменить имя, но не характер, подумал он. Впрочем, возразил себе Филипп, я ведь изменился.

После предполагаемой гибели Марши у него исчезла легкость в общении с женщинами, хотя и до того он не считал себя ловеласом. Его любовные связи рвались либо по обоюдному согласию, либо по инициативе женщины, как это случилось у него с Кэрол. Но Марша не была похожа ни на одну из его женщин. Он бы никогда не отпустил ее от себя, если бы она не сбежала. Но почему она это сделала? И куда?

Если ее не было в машине с родителями, возвращавшимися из аэропорта, куда они ездили ее встречать, то где она могла находиться в то время? И почему сегодня она так рано покинула отель, никого не предупредив, как выяснилось. Даже миссис Холланд, которую поведение Дейзи сильно расстроило. Впрочем, писательнице Дейзи Остин ее поступок ничем не грозит, думал Филипп, для издательства главное, чтобы ее книги раскупались. Под воздействием спиртного в голове зашумело и ему стало легче. Он вспомнил о том, что происходило в его номере поздно вечером, и готов был поклясться, что вечная бегунья отвечала на его ласки! А может, все женщины лживые стервы?

От этих размышлений в баре и от выпивки Филиппа оторвала съемочная группа местного телевидения. Вряд ли он когда-нибудь вспомнил, что он им наговорил, если бы не увидел по телевизору в своем номере передачу седьмого канала, состоявшую из трех интервью: с Рольфом Мидлтоном, с ним и с Дейзи Остин, которое записали еще накануне.

Протрезвев к вечеру, Филипп краснел и бледнел, слушая свой пьяный монолог о вероломстве женщин. В трезвом виде он бы просто не смог говорить так долго! Тем более о женщинах! В ярости он уже готов был выключить телевизор, когда увидел на экране лицо Дейзи.

На все вопросы она отвечала весьма скупо, сохраняя напряженную серьезность. И только вопрос о сыне вызвал на ее лице нежную улыбку.

Он хорошо помнил ее улыбку, с которой она прощалась с ним на кухне семь лет назад. Простите, спохватился он, о каком сыне идет речь?

Откуда у нее взялся сын?

– Ему шесть лет, он ходит в школу, увлекается спортом и еще конструкторами, – говорила Дейзи с экрана. – Нет, – засмеялась она, – мои романы его еще не интересуют. В будущем?

Не знаю, но, думаю, они ему не понравятся, если он вырастет похожим на отца. Кто его отец?

Вряд ли его имя вам что-нибудь скажет. Он разбился на машине, когда я была на седьмом месяце беременности. Да, это было ужасно. Да, мне было трудно. К счастью, ребенок родился здоровым, страдания мои на нем не отразились, и теперь я счастлива, потому что у меня есть сын.

Филипп долго сидел как оглушенный, забыв про все свои обязательства на вечер. По телевизору шел какой-то детектив, единственный жанр в кинематографе, которому он, как правило, уделял внимание. Но сейчас его занимал другой детективный сюжет. Неужели в тот вечер семь лет назад он был настолько пьян, что не принял меры предосторожности? По времени зачатия сын Дейзи может быть его сыном. А если у нее был кто-нибудь еще вскоре после него? – задал себе вопрос Филипп и тут же отмахнулся. Не может быть! Хотя почему бы и нет, если она так охотно легла с ним?.. И к кому она тогда направилась, если не улетела к родителям? Возможно, у нее был приятель, который не хотел брать на себя ответственность, лишив ее девственности. И куда он потом делся? Сбежал? Или Дейзи сказала правду и отец ребенка разбился на машине? Выйдя за него, она сменила фамилию, а заодно и редкое имя Марша, которое могло не понравиться ее мужу…

Поломав голову еще какое-то время над множеством возникших вопросов, Филипп сообразил, где сможет получить на них исчерпывающие ответы. Осталось только дождаться утра, когда начнется рабочий день в том ведомстве, где о нем еще помнят.