Загадочная хозяйка Ноттингема - Инна Дворцова

— Ну, чтобы не разочаровывать родителя, будешь теперь нам готовить, — решил Робин Гуд. — Очерёдность приготовления еды отменяется, ребята. Теперь Том будет стряпать за всех.

Я ужасаюсь. Готовить на такую орду я не хочу. Во всяком случае, я пришла, чтобы отличиться. Вот и отличилась на свою голову.

— Я тоже хочу принимать участие в грабежах, — возразила я Робину. — Я пришёл к вольным стрелкам, чтобы добыть себе славу.

— Вот и добудешь, — согласился со мной Робин Гуд. — Славу лучшего повара братства вольных стрелков.

Парни рассмеялись, не обидно, а словно сочувствуя. Не могу сказать, что я расстроена, но всё же хотелось поучаствовать в штурме замка. Грабить рыцарей и монахов на большом тракте, проходящем через Шервудский лес.

Я напрямую высказала, что я думаю о том, что меня превратили в обслугу.

— Том, стрелков много, а хороший повар один на всё братство и это ты. Гордись! — Робин потянулся к моему лицу, чтобы щёлкнуть по носу. Но почему-то не донёс руку и спешно убрал её за спину.

— Ну, если так, то мне нужен помощник! — ультимативно заявляю я. — А ещё лучше два.

— Пять! — рявкает Робин. — Пять помощников тебе не нужно?

— Это было бы чудесно, — мило улыбаюсь я ему. — Народа много, один я не справлюсь.

— Ты будешь готовить только для нас, — с какой-то долей ревности произнёс Робин.

— Как скажешь, Робин, — покорно согласилась я. — Но одного помощника вдели. Я не дотащу воду из реки, дрова тоже для меня тяжеловаты.

Робин подозрительно посмотрел на меня. Что-то прикинул в уме и кивнул.

— Завтра тебе помогает Долговязый Вилли, — распоряжается он.

— А, что сразу Вилли?

— Ты же хотел знать, что может готовить Том, вот самый первый и узнаешь, — засмеялся Маленький Джон.

Мне начинает нравиться Джон. Симпатичный, позитивный парень, который за словом в карман не лезет. Надеюсь, что смогу сделать его своим другом.

— Так, что ты нам завтра приготовишь? — спросил уже Маленький Джон, остальные выжидательно уставились на меня.

— Хочу попробовать сделать небольшие жареные пирожки с мясом. Называются чебуреки. У вас мясо и мука есть?

Они дружно кивнули. Отлично! Насколько я помню, то в Англии того времени не было ужина как такового. Вставали рано и перекусывали хлебом и молоком. У кого не было молока, то хлеб и вода. Шли работать, а часов в одиннадцать — двенадцать завтракали чем бог пошлёт, но чем-то посущественнее хлеба и воды — суп, похлёбка. Последний приём пищи — обед, по-нашему ужин. Вот и сейчас мы поужинали и пора ложиться спать.

Мне захотелось помыться, расчесать волосы, снять сдавливающую грудь повязку и хотя бы ночью отдохнуть от неё. Я наклонилась и зашептала Маленькому Джону на ухо:

— Здесь есть неподалёку ручей?

Насколько я помнила, что рядом с лагерем разбойников реки не было. Вряд ли что-то поменялось.

— Тебя отвести к ручью? — также тихо спрашивает Джон.

В ответ я лишь киваю. Встаю первая, беру пустой котелок, свой рюкзачок и отправляюсь в лес. За мной поднимается и идёт Джон.

Он выхватывает котелок из рук и отпускает шутку. Я не расслышала, о чём говорит Джон, потому что встречаюсь с горящим взглядом Робина, провожающим нас.

К счастью, он не знает, что я девушка, иначе всё это приобрело бы совсем другой оттенок. И почему, кроме Робина, никто не обращает внимания на нашу совместную прогулку в лес?

Джон привёл меня к ручью. Я расположилась, а он заскучал.

— Джон, если у тебя есть дела, то иди. Я, как закончу, сам дорогу найду, — он не заставил себя упрашивать дважды. Не скрывая радости, что избавлен наконец-то от женской работы, он поспешил в лагерь.

Я набрала в котелок воды и оставила отмокать. Сняла капюшон, расстегнула застёжки плаща и куртки. Сняла их и осталась в одной прозрачной рубашке.

Разбинтовала грудь и вздохнула с облегчением. Кайф! Да, лифчик по сравнению с этой пыткой просто маленькое неудобство, я даже вспомнила о нём с ностальгией.

Достала расчёску и стала приводить волосы в порядок. Надо что-то придумать с ними, чтобы разбойники не увидели мои пышные рыжие кудри. Может быть, отрезать? Как же мне жаль их.

Я расслабилась сидя возле ручейка. Как же хорошо, когда можно быть самой собой, а не изображать мужика.

Мне, мочи нет, как захотелось ополоснуться. Оглянулась, но только ветерок гуляет по листве. Я решаюсь. Сняла рубашку и наклонилась над ручьём, зачерпнув в ладонь воды.

Вдруг я услышала, как хрустнула ветка. Я обмерла. Сердце забилось, словно пойманный в силки зверёк. Схватила рубашку и прикрылась. Только этого мне не хватает. Кого же принесло к ручью именно в этом месте?

И что мне теперь делать?

Баллада десятая о том, как меня рассекретили

Из леса больше не доносилось ни звука, кроме пения птиц и стрекотания насекомых. Может, это ветерок гуляет, а я разнервничалась.

В любом случае нужно быстрее одеваться. Пусть даже меня и заметили без одежды, вести переговоры всё же лучше в ней. Эх, жаль, что не ополоснулась. Соскучилась по душу и ванной. Прям мечтаю развалиться в пенной воне и побалдеть немного. Но, увы, сия радость мне не доступна. Хоть бы в речке искупнуться.

С колотящимся от напряжения сердцем я попыталась одной рукой натянуть на себя куртку. Но получалось плохо. Никак не могла попасть в рукав.

— Давай помогу, — услышала я знакомый голос позади себя.

Сильные руки забрали у меня рубашку и помогли надеть куртку, не застёгивая её. Жадный взгляд остановился на груди. Я попробовала запахнуть куртку, но он не позволил. Его наглые руки потянулись к груди. Я отпрянула. Но он поймал меня и прижал спиной к своей груди, открывая себе полный доступ к моему телу. Он ласкал полушария груди, и я почувствовала, что реагирую на его грубоватые ласки.

Он пропустил волосы сквозь пальцы. Повернул меня к себе лицом, очерчивая пальцем линию губ, а я застыла, боясь пошевелиться.

Тело, у которого давно не было мужчины и разум, которому нравится наглый соблазнитель, действуют заодно.

«Каков нахал!», восхитилась я, но всё же попыталась оттолкнуть его. Если я сейчас пойду на поводу у желания, он сделает меня