(Не) чужие дети. Мама для близнецов - Кэти Свит

Начинаю проваливаться в долгожданное забытье, но вдруг резко распахиваю глаза. Сердце колотится. Не знаю, что именно меня разбудило, но после этого сон как рукой сняло.

Сажусь. Пытаюсь восстановить дыхание.

Нахожу выключатель и зажигаю свет. Благо, в этой комнате рядом с кроватью на тумбочке стоит светильник.

Пять утра. Мда…Выспалась, блин!

Поднимаюсь с кровати, иду на кухню и наливаю себе воды. За окном уже начинает светать, и этого вполне хватает, чтобы разглядеть очертания предметов.

По дому передвигаюсь практически бесшумно, не хочу никого потревожить. Но внутри меня гложет тревога. Не понимаю почему.

Борясь с противоречивыми чувствами, все же им поддаюсь и на обратном пути заглядываю в комнату, где спят девочки. Приоткрываю дверь и нерешительно останавливаюсь на пороге. В груди щемит.

Надеюсь, мои дочки тоже где-то мирно спят. Их никто не обижает, и малышки, сладко сложив под голову ручки, посапывают на мягких подушках.

– Мама? – Сонный голос одной из близняшек разрезает тишину. Я перестаю дышать, сердце подпрыгивает к горлу. – Ты пришла! Ты принесла мне попить?

– Нет, малышка, я не твоя мама, – отвечаю печально.

– А где тогда моя? – не унимается. – У меня горлышко болит, мне мама очень нужна, – хнычет. – Когда она приедет?

– Не знаю, малыш, – вздыхаю. Жалость к маленькой девочке разрывает душу на мелкие кусочки.

Подхожу к девочке, поправляю на ней одеяло, присаживаюсь на кровать.

– Хочешь, подержу тебя за руку? – предлагаю первое, что приходит в голову. – Могу сказку рассказать.

– Хочу! – Малышка протягивает свою ручку. Беру ее ладонь и вдруг понимаю, что она слишком горячая.

Меня окатывает ледяной волной.

Подхватываюсь, проверяю лоб. Горит!

Не имею ни малейшего понятия, что делать с больным ребенком, но точно знаю, что болезнь пускать на самотек нельзя. В висках стучит от беспокойства.

– Пить хочешь? – спрашиваю первое, что приходит на ум. Видимо, насчет больного горлышка она не придумала.

– Неа, – отрицательно мотает головой.

Только что же просила…

Блин. Просто так не уйдешь

– А я вот очень хочу, – сочиняю на ходу. – Подождешь меня?

– Только если недолго, – шепчет и тут же покашливает. Голос охрип.

На сердце с каждым вдохом становится тревожнее, волнение поднимается волной. Малышке плохо. Нужно вызывать врача!

– Я быстро, – обещаю. Не сдержавшись, целую ее в щечку. – Ложись. Скоро вернусь.

Вылетаю из комнаты, сердце надсадно бьется, ударяясь о ребра. Где Марк?

Останавливаюсь. Судорожно кручу головой в разные стороны, пытаясь вспомнить, в какой стороне спальня хозяина дома. Не помню!

Бли-и-ин!

– Марк, – произношу в пустоту.

Принимаюсь беспорядочно заглядывать в каждую из комнат. Вокруг тишина и темнота. Никого и ничего не слышно.

– Марк! – зову мужчину шепотом.

Не останавливаясь продолжаю искать мужчину. Пытаюсь вспомнить, в какую сторону он пошел, и не могу. Помню лишь, как проводил меня до комнаты и пожелал спокойной ночи.

Открываю дверь за дверью, но спальня хозяина дома мне так и не попадается.

– Где же ты? – топаю, психуя.

Я прохожу весь второй этаж, но так и не нахожу, где он спит. Делать нечего. Придется лечение малышки брать в свои руки.

Спускаюсь на кухню и принимаюсь перерывать шкафы.

– Да блин! – кидаю в сердцах. – Где же ты?

У малышки температура, и я должна точно знать, какая именно. Потому что у маленьких детей от слишком высокой случаются судороги. Это опасно.

Мне нужен градусник. Срочно!

В верхних шкафах нет ничего более или менее напоминающего аптечку. Я перерыла их от и до.

Слезаю со стула, встаю на колени, открываю нижнюю тумбу. Но меня кто-то резко отшвыривает назад.

Марк жестко хватает за плечи, заставляет подняться. Резко разворачивает к себе, я впиваюсь поясницей в столешницу. Больно.

– Ты что творишь?! – рычит, вжимая меня в кухонный гарнитур.

Глаза мужчины горят от гнева, на скулах подрагивают желваки.

– Обокрасть решила? – нависает сверху надо мной. – Так не там ищешь!

Его обвинение бьет хлеще пощечины. Я? Обокрасть? Он нормальный вообще?!

Ударяю мужчину в грудь, отталкиваю от себя.

– Совсем сдурел?! – взрываюсь. – Не нужны мне твои деньги! У меня свои есть! – с жаром произношу.

– Нахрена тогда по шкафам шаришься? – недобро щурится. – Проголодалась? – усмехается надо мной. – Или еще что придумаешь?

Придурок!

– Градусник где? – спрашиваю единственное, что волнует на данный момент. Смотрю мужчине прямо в глаза, сжимаю зубы.

Да, мне обидны его обвинения. Это бесспорно. Только вот сейчас речь не о моих чувствах и в принципе не обо мне.

– У тебя дочка заболела! У нее температура, – цежу сквозь стиснутые зубы. – И если ты не в состоянии проследить за здоровьем дочерей, так хоть няню найми! А то девчонок угробишь, – бью его словами наотмашь. Не только он умеет делать ими больно.

Марк ошарашенно делает шаг назад.

– Высокая? – уже совсем иным тоном задает вопрос. Мужчина обескуражен, вместо гнева в глазах тревога и печаль.

– Без понятия! – шиплю. – Градусник нужен, – повторяю причину своего появления на кухне. – Где у тебя аптечка? – продолжаю допытываться. Ведь должны же в этом доме где-то храниться лекарства. – У нее лоб огненный, медлить нельзя.

Чем больше я говорю, тем сильнее теряется Марк. Ох, эти мужчины!

– Градусник? – спрашивает удивленно.

– Да, – смотрю на него с вызовом. – Только не говори, что его у тебя нет!

– Нет, конечно! – говорит на эмоциях. – Мне он не нужен.

– Ну да, – усмехаюсь. – Серьезным и строгим некогда болеть, – принимаюсь ерничать.

Я зла на Марка до жути! Мало того, что переживаю за малышку, так ещеи он меня обвиняет фиг знает в чем.

– Здесь аптека есть? – не отступаю от своего. Стою напротив мужчины, руки скрещены на груди. Я зла. Непомерно!

Готова прямо сейчас отправиться на улицу за градусником и жаропонижающим. Мне плевать на время, плевать, что я не знаю окрестности. На все плевать!

– Круглосуточная, – добавляю. А то отправит меня в ту, что закрыта. Только зря время потеряем.

– Без понятия, – признается растерянно. Разворачивается и собирается выйти из кухни.

– Ты куда? – кидаю ему вслед.

– К дочери, – оборачивается на пороге. – Пойдешь со мной или так и будешь стоять здесь? – спрашивает с вызовом, вопросительно выгибая бровь.

Глава 13. Марк

– Жаропонижающее при подъеме температуры выше тридцати восьми и пяти. Утром и вечером в одно и то же время давать антибиотик. Какой именно, я вам прописал в рецепте, – разъясняет лечение платный педиатр, которого я вызвал посреди ночи.

Благо, Ермолаев ответил на мой звонок и прислал контакты педиатра. Как хорошо, когда есть живущие поблизости друзья, всегда готовые прийти на помощь.

– Пребиотики обязательно! – акцентирует внимание на этом моменте. –