Любовь с пятого этажа - Дарья Милова

— Полина, — обернулась я. — Мы поехали.

— Вы?! — она подмигнула, с прищуром. — Ну, смотрите, дети мои. По зову сердца — да, по зову коктейля — подумайте дважды.

— Мне можно, я трезвая, — отрезала я, смеясь.

— Это-то и настораживает, — буркнула она, но махнула рукой. — Всё, идите. Я с Никитой доеду, он обещал заехать за шавермой. А если окажется лгуном — всё, у нас с ним конец.

— Хорошо — бросила я, надевая лёгкий пиджак.

Виктор ждал у выхода. Я подошла к нему, и он открыл передо мной дверь. Без пафоса. Просто… открыл.

На улице было прохладно. После душного клуба это казалось благословением.

Мы шли молча. Внутри всё ещё звучала музыка, но снаружи было только вечернее небо, мокрый асфальт и его шаги рядом.

— Не верится, что я тебя встретил здесь, — сказал он, когда мы свернули в переулок. — После всех этих… окон.

— Не напоминай, — я закатила глаза. — Если бы можно было удалить память из головы — начала бы с этого момента.

— А я бы сохранил, — сказал он. — Целиком. Со всеми криками, визгами и угрозами написать жалобу.

— Ты в порядке? — прищурилась я. — Тебе нравится, когда в тебя летит словесный град?

— Если после этого ты идёшь со мной, значит — да.

Я фыркнула. Но смеялась. Невольно. Искренне.

— Ты странный, Виктор.

— А ты — невозможная, Алиса.

Мы остановились у моей двери. Я сняла каблуки, вздохнула — как будто сбросила не только обувь, но и весь сегодняшний день.

Он стоял рядом — спокойный, будто никуда не спешил. Его взгляд был внимательным, но не требовательным. Он просто… ждал. Не момента, не разрешения — просто был рядом.

Я взглянула на него. Долго. Медленно.

И вдруг поняла, что всё — слишком тихо.

Моё сердце грохотало, как военный оркестр, но мир вокруг замирал. Как будто я зависла в точке выбора. Или делай, или потом жалей, что не сделала.

Танец. Его руки. Его взгляд, пронзающий до костей. И то, как он говорил, не глядя — «я хочу быть там, где ты».

Я не думала.

Просто подошла ближе, коснулась пальцами его шеи, как будто проверяя: он реальный? Он точно здесь?

Он вздрогнул. Нечаянно. Почти незаметно. Но не отстранился.

И я поцеловала его.

Прямо. Решительно. Без предупреждения.

Не мягко и не робко — а по-настоящему. С жаром, накопившимся во мне за эти дни. С желанием, которое я так старательно гнала прочь, но которое, как оказалось, просто копилось внутри, накапливаясь, как ток в проводе.

Он замер на полсекунды — ошеломлённый. А потом его ладони легли мне на талию. Горячие. Уверенные. Его губы ответили, крепче, глубже. Поцелуй стал взаимным почти сразу — будто мы догоняли время, которое потеряли. И если до этого момента между нами был воздух, паузы, недосказанность — то сейчас было только это.

Он.

Я.

Ночь.

И жар, от которого уже не спасёт прохлада улицы.

Когда мы отстранились, оба дышали быстро. Он смотрел на меня, будто не верил. Словно я снова выскочила перед ним из ниоткуда — голая, но на этот раз — по собственной воле. Эмоционально.

— Это было… — начал он, но замолчал.

Я приложила палец к его губам.

— Ни слова.

Он усмехнулся. Низко, хрипло.

— Ты уверена?

— Нет, — честно ответила я. — Но сейчас — да.

И снова шаг вперёд. И снова его руки. Уже без паузы.

— Ну, раз уж я здесь… — он подхватил меня за талию и прижал к себе, спиной к двери. — И раз ты босиком… самое время тебя снова приподнять.

— Не вздумай! — начала я, но он уже поднял меня на руки, и я захохотала — от шока, от возбуждения, от бешенства момента.

— Молчи, — сказал он, целуя меня в шею. — Или я сойду с ума прямо сейчас.

Мы влетели в квартиру, как буря. Рухнули на стену в коридоре, целовались, не размыкая губ. Я уже не помнила, как оказалась в одной майке. Он стянул её через голову — и замер.

— Ты не представляешь, как сильно я хотел это увидеть не со страхом, не случайно, а вот так. Когда ты — сама. Добровольно. Горишь вся, — прошептал он, проводя ладонью по моему боку.

— А ты не представляешь, как давно меня никто не трогал, — ответила я, притянув его к себе за ремень. — Не по-настоящему. Не так.

Он вздохнул, шумно, почти со стоном.

Он смотрел на меня снизу вверх, с каким-то первобытным голодом в глазах. Точно зверь, который всю ночь шёл по следу и наконец настиг.

— Я вряд ли смогу быть нежным, — сказал он хрипло, почти с мольбой. — Не сейчас.

— Я и не прошу, — ответила я, притягивая его ближе.

Он сорвался. Резко. С жадностью, которую не скрывал. Его рот снова нашёл мой, жадный, глубокий поцелуй не оставлял пространства ни для чего, кроме желания. Меня впечатало в стену — грудью, бёдрами, каждым нервом. Он целовал, хватал, вжимался, будто боялся, что я снова исчезну.

Я запустила пальцы в его волосы, потянула, и он застонал мне в губы.

— Не дразнись так, — прохрипел он. — Я сорвусь.

— Уже сорвался, — усмехнулась я. — Дальше только глубже.

— Ты хочешь, чтобы я…

— Да, — прервала я, глядя прямо в глаза. — Здесь. Сейчас. Без игр.

Виктор развернул меня лицом к стене, его руки легли на мои бёдра — жёстко, уверенно. Мой пульс застучал в висках, когда я почувствовала, как он прижимается сзади, проводя губами вдоль шеи.

— Ты вкусная, Алиса, — прошептал он. — Прямо грешная.

— Ты только сейчас это понял? — бросила я через плечо.

Он рассмеялся, низко, опасно. Одним рывком поднял меня на носки — я инстинктивно уцепилась за стену, за воздух, за ощущение себя под ним, в его власти.

Он вошёл резко, почти без предупреждения, и я всхлипнула от того, как сильно это ударило вглубь.

— Тихо… — шепнул он, прикусывая мочку моего уха. — Или соседи подумают, что я тебя мучаю.

— А разве нет? — выдохнула я, извиваясь, вжимаясь в него сильнее.

— Только приятно, —