Ожог Крапивы - Галина Валентиновна Чередий

— Вот же ты дрянь, Алиса! — схватилась я за голову. — Он мириться приходил, может даже собирался наконец решить что-то, а ты шлялась черте где, пила и спала черте с кем!

Если я думала, что испытывала крайнюю степень стыда до сих пор, то накрывшее сейчас ощущение легко побило прежний рекорд. Вина навалилась на плечи как огромные валуны и я пошаркала в ванную, волоча их на себе.

Но только стоило встать под душ, окатив себя случайно сначала холодной водой, как стыд стал сменяться возмущением. А почему я-то одна во всем виновата? Не вдруг же такое во мне накопилось, годами собиралось, росло. Да, случайный секс это моя вина, но сама ситуация, до него доведшая — нет.

Роберт обещал, что разведется с матерью и мы поженимся сразу, как я стану совершеннолетней. Мне через месяц двадцать, а по-прежнему я слышу от него только обещания и отговорки и ощущаю, что он все холоднее и отстраненнее. Последнее время вообще стало казаться, что он мною тупо пользуется и ему плевать на то, что при этом чувствую, даже секс стал бесцветным каким-то и все чаще я остаюсь ни с чем.

Душ не освежил, только как будто добавил усталости и навалилась сонливость, горло от чего-то разболелась, морозить стало. Забралась в постель, завернулась в одеяло и закрыла глаза.

Да пошло оно все пока!

Случившегося уже не отменишь, вот посплю нормально и тогда стану решать как жить дальше. Уже почти совсем уснула, но тут услышала хлопок входной двери.

— Алиса! — окликнул из прихожей голос матери и, судя по взвинченности, прозвучавшей в нем сходу, мне сейчас конкретно вынесут и так больной мозг.

Глава 6

— Лисенок? — позвал, нехотя приоткрывая один глаз, не нашарив рядом гибкое горячее тело, чтобы вдуть нежненько в качестве идеального доброго утра.

Хотя, вспоминая, какой дикой жадной хищницей была вчера Алиска, нежненько долго бы не продлилось. Это не девушка, а реально ураган, ни хрена мне не почудилось вчера с первого же взгляда.

Утренний стояк стал болезненно железобетонным, как только вспомнил ее объезжающую мой член. Сиськи-яблочки торчком, лицо-шея-ключицы пылают ярким румянцем возбуждения даже в слабом свете уличных фонарей, проникающем сквозь окна. Взглядом одурманенным то мечется хаотично, глядя как в никуда, в себя, то вдруг цепко-жадно мне в лицо, будто требуя вывернуться наизнанку, показывая как и мне кайфово, то опускает его вниз. Смотрит, как мой мокрый ствол появляется и снова исчезает в ее теле и поддает жару, добавляет темпа, жесткости, прямо-таки вбивая меня в себя со смачным пошлейшим хлюпаньем и шлепками, отчего мне крышняк так рвало, что слеп и зубами скрипел, держась из последних сил, чтобы не кончить, чтобы она первая.

— Алис! Ты где? — окликнул погромче и сел на кровати.

Может она в ванной плескается? Тогда и мне туда надо. С утреца в пару ложек с перемычкой в кайф поиграть в постели конечно, но и пристроиться в душе сзади тоже очень даже ничего. Вскочил, член шлепнул по животу, полностью готовый в бой, но тут взгляд упал на пол, где мы вчера как попало покидали тряпки, раздевая друг друга, а потом моя рыжая катастрофа прямо таки бухнулась на колени и…

Перед глазами прямо-таки пыхнуло, обжигая и память и сетчатку видением-воспоминанием. Блин, у меня же при всем обширном опыте никогда не было еще девушки, которая сама, без не то что долгих уламываний, а вообще единого слова взялась делать мне минет. Никогда! Да как! Жадно, без тормозов и красивостей каких-то, вытворяя сходу нечто такое отвязно-порочное, что башню не перекосило — унесло к хренам. Лицом терлась, облизывала, языком щелкала по уздечке, бесстыдно и требовательно наблюдая за тем, как меня от этого колбасит. Чудилось — она прям душу из меня капля за каплей выпивает этим порочным взглядом.

Я уже в тот момент думал, что от счастья сдохну, а когда она, как само собой, без зажиманий и стеснения приняла от меня ответочку… Хотя, какое там приняла! Приняла — это не про мою рыжую бурю. Алиска так откликалась, царапая мой затылок, что я прямо-таки ощутил, что меня имеют орально и словил бешеный прямо кайф. Впервые я получил от девушки именно то, о чем фантазировал столько лет. Бесстыдную и бурную реакцию на куни.

— Стоп! — тряхнул я башкой, возвращаясь из охерительных воспоминаний к действительности и снова глянул на пол, потом на стулья и комод.

Вещей Алиски нигде не было. Выскочил из комнаты, сунулся в ванную, на кухню. Нет ее нигде. Рванул в прихожку — входная дверь не заперта, но это как раз неудивительно. Мы же уже вообще без мозгов в квартиру ввалились, целуясь и обжимаясь, как и всю дорогу, кто там о замках каких-то вспомнил бы.

— Ну и какого ты ушла? — спросил тишину в квартире, невольно потерев центр груди, где за ребрами что-то неприятно заныло. — Торопилась куда? Записку оставила?

Взялся методично обследовать свою комнату, зал и кухню в поисках записки, но нигде ни следа. Ни пары слов, типа “все было супер, давай повторим”, ни листочка просто с номерком телефона или адресом. Че за нахер? Все же нормально было. Нет, не нормально — охрененно просто, мега-сука-идеально, прям как в порнухе мечты побывал. И чего тогда ушла? О чем-то пожалела? Я под конец накосячил чего-то? Так вроде нет, отключилась Алиска первая, а я еще ее тискал и нацеловывал, остановиться все не мог, одуревший от радости, что такая обломилась.

А может это бабская любимая игра в прятки-догонялки-покорялки? Типа, если хочешь по-настоящему, то найди, поймай и опять уломай? Вообще-то, это не мое. Оттрахано — забыто. Но это же обычно, а рыжая внекатегорийная катастрофа — абсолютно другой случай. Хрен с ним, и найду, и поймаю, и уболтаю, потому что хочу, да так, что аж зубы сводит.

Максакова перехватил сразу, как только он в зал вошёл за час где-то до закрытия.

— Колян, привет, на два слова. — кивнул ему на дальний угол, чтобы никто уши особо не грел.

— Привет, Антон. Что-то случилось? — насторожился паренёк.

Видать у меня рожа сейчас злая такая, что он напрягся. Очень может быть, я за день чуток накрутил себя. Зима ходит мрачнее тучи, с него бы глаз не спускать, чтобы не сорвался ни на кого, а