Аптекарский огород попаданки - Ри Даль

лет так пятнадцать, а шить шёлковыми нитями я не решилась. Зато Груня додумалась принести пластыри, которые оказались в доме. С их помощью мне удалось стянуть края рассечения. Так было даже лучше — меньше вероятность, что останется шрам. А шрамы женщину не украшают, тем более — в девятнадцатом веке и на лице благородной княжны. В общем, пластыри оказались кстати, а я про них совсем забыла…

Точнее не я, а княжна Демидова. Удивительно, что её, как бы это назвать, «ячейки памяти» располагались так, что мне вспоминалось первым делом именно то, о чём могла бы подумать сама хозяйка. Без понятия, как это устроено, и почему так. Но выходило, будто именно тело хранило и подбрасывало мне какие-то фрагменты прожитой жизни. Тело без души… Или правильнее сказать — с чужой душой?..

— Барышня, давайте спать ложиться… — упрашивала Груня. — Светать уж скоро будет, а вы ни часику не спамши…

— Груня, а где мой саквояж? — спросила вдруг я.

— Так вон он, — служанка указала в угол комнаты, куда кинула сумку, которую я (блин, не я, а Александра Ивановна) планировала взять с собой в дорогу.

Я пересмотрела заново содержимое поклажи, вспоминая последние минуты жизни княжны. У неё не было никакого плана. Она собиралась второпях — жаркая, импульсивная натура с большим горячим сердцем, пылающим любовью и тягой к жизни и знаниям. Теперь это сердце стучало в моей груди, однако пыл заметно поутих.

Обо мне никогда невозможно было сказать, что я порывистый человек. Гоша иногда называл меня занудой, потому что при тех же сборах я не только всё готовила заранее, но и затем несколько раз тщательно проверяла — всё ли взяла с собой, ничего ли не забыла. Бывший муж только закатывал глаза и просто терпел мой скучный педантизм. Зато можно по пальцам рук пересчитать случаи, когда я действительно что-то упустила из виду.

И, конечно, ни за что на месте Александры Ивановны не полезла бы в окно. Маленькая Саша так когда-то баловалась вместе с младшим братом Николаем. Вот только она не учла, что тогда весила двадцать килограмм, а сейчас сорок пять. Простынка не выдержала даже её дюймовочного веса. Да и вообще, выйти из дома незамеченной можно было через дверь. Княжна поддалась романтичному порыву, за что поплатилась собственной жизнью.

Я же свою жизнь ценила и берегла всеми силами, лишь после аварии пала духом и предалась греху уныния. Но сейчас… Сейчас, когда жизнь моя началась заново, практически с чистого листа, я поняла, что просто не имею права упускать свой шанс.

Сколько раз я молила бога даровать мне исцеление? Сколько раз я тайно мечтала очутиться в другом мире в новом теле? Сколько раз просила судьбу сделать так, чтобы начать всё сначала?..

И всё это я получила. Прямо сейчас. Не так, как представляла, не так, как укладывалось в моей голове, не так, как можно было бы объяснить логикой или научными знаниями. Однако получила. Это ли не чудо? Спаситель тоже совершал множество чудесных вещей. Может, так и были услышаны мои молитвы?..

Можно бы снова начать роптать на судьбу и погрузиться в горькое страдание. Но вместо этого я выбрала идти до конца и не сдаваться. Тем более, что для этого у меня имелось всё необходимое — и голова, и руки, и даже здоровые ноги.

— Груня, — решительно сказала я, — мне нужна ещё одна дорожная сумка.

— Зачем же это?.. — дрожащим голосом спросила уже исстрадавшаяся за эту ночь девушка.

— Я еду в Московию, Груня.

— Опять вы за своё, Александра Ивановна! Да что ж вам там мёдом намазано поди?! — зарыдала служанка.

Я подошла и крепко обняла её. Груня содрогалась от слёз в моих объятьях, снова умоляя передумать. Я утешала её, но для себя уже всё решила.

Княжна Александра не просто так не желала выходить замуж за богатого помещика Арсения Ставрогина. Это был человек, которого в современном мире назвали бы больным садистом — он славился тем, что жестоко обращался со своими наёмными работниками и не брезговал прибегать к разного рода наказаниям за малейшую провинность. Княжна понимала, что и с женой своей такой человек вряд ли будет милосерден. Да и не хотела она тратить свои молодые годы на пустое прозябание помещичьей супруги. Ей хотелось от жизни большего, гораздо большего. Я её в этом прекрасно понимала. И поддерживала.

— Груня, теперь со мной будет точно всё хорошо, — пообещала я. — Не волнуйся так. А папеньке скажешь, что не знала ни о чём, что сама я побег устроила. Иван Ипатиевич добрый человек. Я ему записку оставлю, что решение это только моё…

— Пощади, пощади, матушка! — взмолилась Груня. — Как мне одной без вас? Умру же!

— Не умрёшь, — я мягко улыбнулась. — Ты оставайся в имении, а я как-нибудь разберусь…

— Не пущу!

— Груня, — тихо, но вкрадчиво пресекла я, — ты меня не остановишь.

— Тогда с вами пойду. Не брошу вас, барышня. Возьмите с собой в Московию. Христом-богом прошу, возьмите!

Поразмыслив, я всё-таки согласилась. В конце концов, Иван Ипатиевич, хоть и не убил бы Груню, но, скорее всего, уволил бы с работы. Об этом прежняя хозяйка тела тоже забыла подумать, что своим поступком обрекает бедную служанку на мытарства. Мне же было совестно подставлять преданную девушку. Да и помощь её могла мне пригодиться.

— Значит так, Груня, — сказала я, когда служанка немного успокоилась после нашего уговора, — собери свои вещи, какие сможешь унести сама. Мне тоже кое-что прихватить надо. А потом идём на станцию. Едем в Москву первых поездом.

— Поездом!.. — испугалась Груня и перекрестилась. — Как же это?.. Поездом-то?.. Как же?.. Страху-то сколько…

— Нечего бояться, — улыбнулась я. — Так будет быстрее и безопаснее.

Служанка закачала головой, давя новый приступ рыданий. А я отправилась укладывать в багаж то, о чём юная княжна совершенно не подумала.

Глава 13.

До вокзала мы добрались пешком. Часы на железнодорожной станции показывали половину шестого, а первый поезд до Москвы отправлялся в семь. Я взяла нам с Груней билеты во второй класс. Не только с целью экономии, но и дабы не привлекать к нам лишнего внимания. Опасалась, что в пути меня может кто-то узнать, потому надела шляпку с вуалью, самое простое, по моим