Любовь на выживание - Дарси Блейк

Она в сердцах ткнула в ближайшую фотографию, на которой молодой Эндрю Стил в обнимку с каким-то парнем балансировал на громадной голове мертвого аллигатора.

Стил улыбнулся.

— Ты сама ответила на этот вопрос, Джуди. Вот ЭТО и связывает.

Она непонимающе взглянула на фотографию и перевела взгляд обратно на Эндрю. Тот все еще улыбался.

— Рэй и я служили в Иностранном легионе. Вместе, с самого первого дня — и до самого последнего. До плена.

Джуди ошеломленно молчала. Значит, вечно нетрезвый грубиян со шрамом — однополчанин Стила? Но ведь это было давно…

— Мы вместе попали в плен, и я бы не выжил со своей раной, если бы не Рэй. Он не позволил мне умереть, да и все. А потом он бежал, а у меня не вышло… В общем, встретились мы только после того, как я уже уселся в это кресло. С тех пор мы почти неразлучны, хотя он любит надолго пропадать.

Джуди немедленно успокоилась. Все нормально и понятно. Благородный Эндрю Стил просто не может отказать наглому Джонсону, помня о совместной службе в армии, хотя на самом деле Джонсон ничего героического не совершил, наоборот, бросил товарища и сбежал один. Потом, когда Стил стал знаменит и богат, Джонсон сообразил, где искать выгоду, и с тех пор сидит у Стила на шее, а печальный принц считает своим долгом оплачивать пьянство и хулиганство этого негодяя.

Система мироздания, пошатнувшаяся было при виде Рэя Джонсона, пришла в устойчивое равновесие, и Джуди безмятежно махнула рукой.

— Бог с ним. Значит, акклиматизация окончена? Теперь мы можем поговорить о моем отце?

Стил неожиданно посерьезнел.

— Это нелегкий разговор, Джуди. Давай пока о нем не думать. После ужина пойдем в кабинет, и я все тебе расскажу.

Как и положено в приличной сказке, у Джуди Саттон имелось всего три наряда. Первый, с лиловыми колокольчиками, уже был использован, настала очередь второго. Бледно-зеленый шелк струился по фигуре, и Джуди вспыхнула, увидев, как четко прорисовывается грудь под тонкой тканью.

Она представила, как Стил окидывает ее восхищенным — а каким еще? — взглядом, и от этой мысли мгновенно закаменели и напряглись соски, отчего наряд стал еще откровеннее.

Джуди в панике заметалась по комнате. Лифчик! Нужен лифчик! И трусики!

Лифчик отпал в полуфинале, так как сзади платье было вырезано почти до талии, а одно плечо было открыто. Трусики тоже создали проблему. Без них было видно, что их нет, а с ними — что они есть.

Черт бы побрал натуральный шелк!

Компромисс был найден. Джуди натянула новые колготки, такие тонкие, что их было почти не видно на коже, а на плечи набросила газовый шарф.

Знала ли Камилла Бобкинс, даря этот шарфик Джуди на Рождество, что удостоится за это доброе дело таких благодарностей и благословений?

В условиях небольшого английского городка шарфик был ужасен. По матовому полю летали золотые бабочки, а их перемежали крупные листья папоротника, тоже расшитые блестящей нитью зеленоватого оттенка. Здесь, в Африке, Джуди с изумлением поняла, что он почти идеально подходит к ее наряду и даже придает блеска. Во всяком случае, Бетси с явным одобрением окинула Джуди взглядом и кивнула каким-то своим мыслям.

В восемь часов Джуди выплыла на веранду, и восхищенный — как же иначе? — взгляд Стила наполнил ее сердце щенячьей восторженной радостью. А потом наступил черед самой Джуди остолбенеть от восхищения.

Разумеется, Стил был хорош и элегантен сверх меры. Смокинг сидел на нем так естественно, словно бывший солдат Иностранного легиона в нем родился. На неподвижных ногах блестели элегантные черные ботинки, стрелка на брюках была безукоризненна. И все же не Эндрю Стил приковал внимание Джуди Саттон на этот раз.

От перил повернулся высокий смуглый пират со шрамом на щеке. Пират был гладко выбрит, и, как у всех смуглых людей, легкая синева оттеняла его высокие скулы. Чисто вымытые темные волосы блестели в свете свечей, в зеленовато-карих глазах прыгали золотые искорки.

Он был шире Стила в плечах, пират, и фигура у него была далеко не идеальной, но он и смокинга не носил. Вместо смокинга на нем был чертовски дорогой — это даже Джуди со своим ничтожным опытом смогла разглядеть — черный костюм чуть мешковатого покроя, как в 30-е годы, ослепительно белая рубаха с расстегнутой верхней пуговицей и нарочито небрежно повязанный галстук.

Пират сделал несколько шагов навстречу Джуди — и у нее в ушах явственно зазвучала мелодия свинга, любимейшего ее танца. Эта якобы расхлябанность движений, эта упругая походка: все выдавало в пирате превосходного танцора.

Пират склонился над рукой Джуди, явственно щелкнули каблуки, а потом ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в смеющиеся глаза Рэя Джонсона.

Впрочем, первые же его слова отрезвили девушку.

— У вас на редкость глупый вид, куколка. Закройте рот и держитесь царственно — мы же на званом ужине!

Джуди возмущенно захлопнула рот и уничтожила Джонсона взглядом. Тот расхохотался и просто повернулся к ней спиной. Ах, нет, не просто. Он наливал ей шампанское. Ну и все равно!

Вечер шел превосходно. Джуди старалась смотреть только на Стила.

Стил блистал, но, к несчастью, Рэй Джонсон ухитрялся вставлять настолько остроумные и уместные реплики, что она то и дело отвлекалась на него.

Честно говоря, злиться ей хотелось все меньше и меньше. На самом деле Джуди Саттон пребывала на верху блаженства. Тихая библиотекарша из Соммерсета сидит на веранде роскошного дома в компании двух совершенно сногсшибательных мужиков, один из которых миллионер и вообще принц, а другой… ну… тоже ничего себе, по крайней мере, не пьян, как обычно!

Она не имела никакого, даже самого минимального, опыта общения с противоположным полом. Джуди Саттон была чиста и невинна, как Ева до грехопадения.

Мать тщательно следила за тем, чтобы маленькая Джуди дружила с «хорошими девочками», не позволяла никаких походов в кино с мальчиками и с самого детства внушила дочери, что если мальчик — не говоря уж о взрослом мужчине — увидит хотя бы краешек ее нижнего белья, то это катастрофа и полная гибель репутации.

Удивительно, но Джуди так и не стала бояться мужчин, она просто относилась к ним, как к женщинам.

Ей и в голову не могло прийти, что дикие выкрутасы юного мерзавца Джима Бейли при ее появлении могут означать ЕЩЕ ЧТО-ТО, кроме проявления его дурости.

Потом в ее жизни появился Ал Донован, скучный, как зубная боль, и приличный, как целый женский католический монастырь во главе с настоятельницей. Даже Джуди, с ее полным неведением относительно вопросов пола, понимала, что к страшному слову «секс» эти отношения… отношения не имеют.

Был еще «милый Освальд» с серьезными намерениями и мерзкий мистер Саймон с его ужасающей фразой «Ух ты, ну и попка!» на пороге молочной лавки. Здесь все было ясно без слов.