Тэррлисс - Лия Стеффи

– Да, мне сообщил Терри. Я всю ночь убивалась. Постоянно думаю о маме.

– Жалеешь о своем поведении? – Отец прищурился.

– Жалею, пап. Ты даже не представляешь, насколько сильно. Я очень виновата. Но сейчас хочу у тебя спросить кое-что важное. Вы никогда мне не рассказывали, почему она болела… Откуда у нее взялось раздвоение личности? Откуда эта «Амалия», почему во время приступов мама нападала на меня? Такое не может быть просто так.

– Наверное, теперь тебе можно рассказать, – проронил Гюстав.

Филисса взглянула на отца.

– Конечно, у твоей мамы раньше не было этого заболевания, – продолжал Гюстав. – Оно возникло после тяжелого потрясения. К счастью, ты ничего не помнишь. Я не хотел бы, чтобы это травмировало и тебя. Дело в том, что твоя мама забеременела двойней: когда пришло время, на свет появились ты и твой брат. Его назвали Жан. – Отец замолчал, наблюдая за дочерью.

Филисса потеряла дар речи и продолжала смотреть на отца.

– Вы были с ним очень похожи. – Гюстав с грустью улыбнулся. – Он был точно такой же. Светленький, с синими глазами. Очень красивый мальчик. Твоя мать всегда хотела сына. Но когда вам исполнилось три года, его не стало. И убила его именно ты.

Филисса была готова провалиться под землю. Голова закружилась, а по телу забегали мурашки. Лисса все еще не могла вымолвить ни единого слова.

– Точнее, так посчитала твоя мама. На самом деле это был несчастный случай. Вы играли во дворе. Удивительно, но Жан был гораздо спокойнее тебя. Он любил поиграть в игрушки. А тебе нужно было всегда носиться и стоять на голове. Однажды твой брат сидел у качелей. А ты бегала вокруг него. Потом кинулась к качелям, схватила сиденье, а оно случайно качнулось вперед, ударив Жана по виску… – Гюстав резко замолчал.

Филисса сдавленно всхлипнула, встала с кровати, подошла к стене, уткнулась в нее лбом и взахлеб разрыдалась. Гюстав закрыл глаза, пытаясь собраться с духом.

– Жан скончался… А твоя мама угодила в клинику, потому что у нее начались приступы: ее вторая личность всегда хотела тебя убить. Именно потому, что, якобы, из-за тебя умер Жан. Уж не знаю, почему эту личность звали Амалия, да и какая теперь разница? Факт в том, что мама не хотела причинять тебе боль. Она любила тебя. Но Амалия оказалась очень опасна, и несколько лет я всячески ограждал тебя от Анастасии. Ты была слишком маленькая, поэтому забыла и про злополучные качели, и про Жана. Фотографии мы сдали в архив, чтобы ты никогда их не нашла. Боялись, что ты будешь себя винить, и решили оградить от всего…

Филисса стояла у стены и ревела. Она понимала одно: хоть отец и утверждает, что это несчастный случай, но, так или иначе, произошел он именно по ее вине. Из-за Лиссы у матери началось раздвоение личности.

– Пап, почему же так больно! – Она сползла на пол.

Гюстав в полнейшем отчаянии смотрел в потолок. Он не мог даже встать и обнять дочь.

– Лисенок, нужно просто пережить. Прошлое не вернуть. Ты ни в чем не виновата, слышишь?

– Да как не виновата?! – Лисса вскочила на ноги и подошла к отцу. – Неправда! Я столько лет издевалась над мамой и называла ее больной, а ведь она стала такой именно из-за меня! Она мучилась и страдала из-за меня! Я по глупости убила родного брата, черт возьми! Да я всем приношу только страдания! Я даже собственного ребенка не уберегла! Разве мне можно в будущем заводить семью и детей? Абсолютно никудышный человек!

Гюставу стало настолько жаль дочь, что он непроизвольно выпалил то, о чем уж точно не собирался говорить:

– Ты вовсе не никудышная! В будущем ты будешь прекрасной мамой, Лисса. Ты приняла свою беременность, и я знаю, что ты будешь любить ребенка и заботиться о ребенке. И не надо говорить, что ты не уберегла малыша. Ай, ладно! Терри тебе, конечно же, все расскажет – и тогда хлопот не оберешься. Поэтому буду с тобой откровенен до конца. Твой ребенок жив, Филисса. – Гюстав закрыл глаза и приготовился к новой эмоциональной волне дочери.

Филисса в упор смотрела на отца совершенно недоуменным взглядом.

– Что? – прохрипела она.

– Так было лучше для тебя, понимаешь? Тебе же и двадцати еще нет… Какой ребенок? Что ты могла ему дать? Тебе нужно учиться, получать образование. Да, я поступил ужасно. Такое не прощается. Вряд ли ты теперь захочешь со мной общаться, но я должен сказать правду. Анастасия хотела, чтобы ты знала, и я выполняю ее последнее желание. Я заплатил кучу денег врачам, чтобы информация о младенце до тебя не дошла. Сделал все, чтобы ты ничего не знала. Ты – биологическая мать девочки. Но фактически у нее другие родители, и тебе нужно просто смириться и забыть про то, что на свете существует этот человек. У нее есть семья, очень обеспеченная и счастливая. Филисса, я пристроил ребенка в хорошую семью.

Лисса пошатнулась и уперлась рукой в стену.

– Ты… ты… – выдавила она и запнулась. – Пристроил в хорошую семью… – Лисса истерически расхохоталась и рухнула на пол. – Это что, собака… – Филиссу охватило смятение, она скрючилась на боку, и внутренности начало сдавливать с такой силой, что было ощущение: она вот-вот умрет от душевной боли, которая, похоже, уже перерастала в физическую.

Из глаз Гюстава покатились слезы.

– Прости меня, Лисса. Но так было лучше…

Филисса встала и направилась к выходу. Вышла из палаты и побрела куда глаза глядят. Ноги стали абсолютно ватными и подкашивались.

Когда лицо обдало прохладным ветром, Лисса поняла, что очутилась на улице. На небе клубились хмурые облака. Филисса продолжала идти в неизвестном направлении.

Смерть матери, погибший брат-двойняшка, собственный ребенок, который оказался жив…

Все это вертелось ее в голове бешеным ураганом, с которым она не могла совладать. Очень сложно оставаться в здравом рассудке, когда на тебя сваливается столько негативной информации. Лисса шагала вперед, не замечая ничего вокруг…

Неподалеку от клиники стояла черная машина с тонированными стеклами. В салоне сидели те самые виновники недавних бедствий семьи Бенуа.

– Слушай, ты уверен, что нам надо туда идти? Мы караулим несколько часов, но даже не имеем конкретного плана, – раздался голос юноши.

– Может, ты заткнешься! Если у тебя нет плана действия, это не значит,