Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли! - Екатерина Ильинская

— Пропала? — прошептала я. А перед глазами возник образ запертой в подвале Леры, который я видела в доме Сандры. — Ключ уже повернулся в двери… Повернулся в двери…

— Вы что там бормочете, госпожа Ковальд? Вы, эт самое, часом опять не того?

Джейк с таким подозрением уставился на меня, что я почувствовала себя неловко. Снова захотелось оправдаться.

— Вы от шара опять не отлипаете… — Мальчишка нахмурился. — Может, сказать Анне?

— Это другое! — воскликнула я. — И вообще, со мной всё в порядке.

Я встала из-за кухонного стола, за которым мы пили чай, нервно отряхнула юбку и ушла в кабинет, гордо подняв голову, чтобы побег от неудобных вопросов выглядел как тактическое отступление.

Глава 57

Но в чём-то Джейк был прав — от работы с шаром следовало отдохнуть. Она забирала много сил, вызывала головную боль и резь в глазах. Но я вполне отдавала себе отчёт, что, оставаясь дома, не смогу удержаться и пойду на чердак мучить благословения обоих богов дальше.

Стоило уйти куда-нибудь на весь день, но идей на этот счёт не было, пока я не наткнулась на конверт без подписи, который вечность назад закинула в ящик стола, да там и забыла. Приглашение побыть предсказательницей в цирке!

Это был выход! Там я точно проведу целый день, а простенькие гадания займут мои мысли, не давая тревожиться о том, на что я не могу повлиять. Ещё раз взвесив все за и против, я написала господину Альфреду Рикардо о своём согласии поработать у него в ближайшее воскресенье. И очень быстро получила изъявление радости и подтверждение договорённостей. А ещё просьбу взять с собой коббарру, чтобы ещё больше впечатлить посетителей.

В нужный час я стояла перед массивным зданием с огромной вывеской на фасаде «Городской цирк господина Рикардо». Вечер ещё не наступил, но легко было представить, какую загадочную атмосферу создают многочисленные фонарики, развешенные повсюду.

Я поднялась по широким каменным ступеням к массивным дверям с резьбой, взялась за ручку в виде львиной головы и потянула на себя. Потребовались значительные усилия, чтобы появилась щель, достаточная для того, чтобы туда протиснуться. Надеюсь, что к представлению их распахивают настежь, иначе некоторые зрители могут попасть в неудобное положение. Или цирк начинается прямо со ступенек?

В просторном фойе, освещённом огромной хрустальной люстрой, было безлюдно, вдоль стен стояли лотки для товаров — сейчас пустые — и несколько небольших палаток, в одной из которых устроили «гадальный шатёр».

Я растерянно осмотрелась и пошла в правый коридор, решив спросить дорогу к господину Рикардо у первого встречного сотрудника. К счастью, долго блуждать не пришлось — милая девушка с копной рыжих кудряшек быстро провела меня в нужный кабинет, а потом помогла найти гримёрку и выдала сценическое платье, которое приготовили специально для меня.

— Наденьте это. В цирке всё должно быть волшебным и экзотическим, а ваше платье… слишком обычное… — сказала рыжая, и с ней нельзя было не согласиться.

О своём наряде я тоже думала, поэтому взяла остроконечную шляпу, в которой принимала посетителей, решив, что этого и коббаррры рядом хватит для создания нужного впечатления. Но предложенный наряд был гораздо лучше моего и покорил, как только показался из шкафа. Так что я без колебаний облачилась в тёмное струящееся платье, ткань которого переливалась от глубокого фиолетового к тёмно-изумрудному, накинула на плечи шёлковый шарф, а на талии повязала пояс с золотой вышивкой и подвесками из полудрагоценных камней. Как жаль, что вот это платье было нельзя надеть на бал!

Рыжая защёлкнула на моих запястьях, наверное, с десяток браслетов, так что они звенели при каждом движении, а потом занялась волосами. Распустила, переплела одни пряди яркими лентами, другие украсила бусинами и подвесками и закончила причёску, закрепив в волосах нитки с монетками. На всё это ей потребовалось не более сорока минут.

В зеркале я себя не узнала. Там отражалась фея из детских книжек, которая действительно могла исполнять желания и творить чудеса. Тут же вспомнился Хантли и его сказанная на ярмарке фраза, сердце заныло, и я заставила себя не думать об этом. Взяла коббарру, подушечку, на которой она должна была лежать этим вечером, и отправилась осматривать своё рабочее место.

— Амелия, очень рад, что вы согласились прийти к нам. Прекрасно выглядите.

Возле импровизированного шатра, установленного в фойе рядом с другими лотками, стоял господин Рикардо. Он одобрительно кивнул на мой внешний вид, отдёрнул шторы, представляющие собой переднюю стенку палатки, и закрепил их по бокам. Внутри оказался небольшой стол и кресло для меня. За креслом с потолка свешивались шнуры, так плотно увешанные камнями, монетками и всякими стекляшками, что казались сверкающим водопадом. Этот занавес отделял рабочую зону и место для отдыха, откуда хозяин цирка принёс кресло для посетителей и поставил перед столом.

— Это, как вы понимаете, просто реквизит. — Он указал на небольшой «хрустальный» шар, явно выполненный из стекла, разбросанные по столу карты, череп какого-то крупного животного. При помощи артефакта господин Рикардо высек искру и поджог несколько свечей и длинных палочек с благовониями — ароматный дым тут же окутал нас.

— У меня своя колода. — Я улыбнулась в ответ на его вопросительный взгляд.

— Замечательно. Основной наплыв посетителей перед началом представления и после него. Во время шоу мало кто остаётся в фойе из зрителей, так что вы можете уйти и посмотреть выступление из-за кулис. Скажу по секрету, там самые лучшие места.

— Спасибо, господин Рикардо, я подумаю, и, может, воспользуюсь вашим предложением.

После этого хозяин цирка извинился, сослался на дела и покинул фойе.

* * *

Зал постепенно наполнялся народом. Продавцы в ярких костюмах раскладывали товары, сладко запахло яблоками в карамели, сахарной ватой и кукурузой. Мимо пробегали взволнованные артисты в костюмах, смеялись продавцы. В воздухе витало предвкушение и волшебство.

Собственная жизнь вдруг показалась пустой, ограниченной и серой. Почему я замкнулась на своём доме и даре, почему не ходила никуда? Как будто спряталась в салоне, чтобы сидеть, волноваться и беречь то, что у меня никто не отнимает. Когда ты стала такой трусихой, Амелия?

Разве можно сопереживать людям и достойно служить богам, не понимая, чем живут другие? За эти месяцы в Рейвенхилле, я так толком и не узнала город, никуда не сходила, если не считать того отдыха, который устроил мне Хантли.

Сердце снова заныло,