Флоридский ветер перемен - Лиза Гарм

Долбанная Лейла. Как кровавая тряпка для быка — лучше бы убил.

Ладно, пусть катится своей убогой дорогой…

Пора подгонять тачку.

Когда этот Эйрон, или как его там, свалит уже?

Мне нужна чистая улица. Неделю справки наводил на соседей, чтобы выяснить их графики. Оказывается, 10–20 утра — идеальное время для преступления — ни одна тварь не должна мимо проскочить.

Александра эта… хер подберешься к ней. Алкоголь она не пьет, травку не курит, в сомнительных местах не бывает. Хрен утащишь в свое логово. Угораздило Равьера в правильную бабу влюбиться. Её же в постель уложит — целый квест. Только за золотые, и то уговаривать придется. Не подставишь толком, ибо она в угашенном состоянии бывает так же как я — в добром расположении духа. То есть никогда.

Одни проблемы с ней. Другую — споил, трахнул, фотки сделал и проблема для Равьера готова. Но нет же… Долбанные ЗОЖницы. Руки теперь марать приходиться…

И ведь не долбанешь — одна оплеуха и сознание сразу потеряет. А мне она при ясности нужна, чтобы видела, кто трахать её будет. Чтобы запомнила меня на всю жизнь, и не ленилась припоминать Равьеру до конца своих дней. Хотя не факт, что он останется с ней после этого.

Ой, да мне насрать!

Главное, чтобы этот ублюдок познал мерзость использованной бабы. Вкусил лютого отвращения. Понял, как это — когда берут чужое и возвращают в непотребном виде.

Эх, зря ты, Александра, задержалась в этой стране…. Не надо было тебе врать. И возвращаться сюда не надо было. Просрала ты шанс спастись от роли разменной монеты, сама выбрала стать моим подручным средством расплаты. Мечом воздаяния.

Ну так и не стоит потом слезы лить.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌

Глава 71

Все утро пытаюсь придумать текст для сообщения Тайлеру. На самом деле, засыпая вчера вечером, я дала себе обещание позвонить ему, но утром поняла, что не выполню его. Да, я — трусиха, и больше всего боюсь своей собственной непредсказуемой реакции, если услышу безразличие в голосе любимого мужчины.

Пялюсь уже двадцать минут в пустое окно переписки. Ловлю себя на мысли, что мы с ним переписывались всего пару раз. Вот такие насыщенные в реальности отношения у нас были. Жаль, что все так безнадежно утеряно. Его молчание только усугубляет моё отчаяние.

Но и будущего с ним не вижу…

Смогу ли я мириться с его ревностью? Смогу ли закрыть глаза на его импульсивность?

Я знаю, что он никогда не тронет меня, но состояние постоянного напряжения от непредсказуемости его поведения сведёт меня в могилу раньше времени. Крутые эмоциональные качели — не для моей отшельнической души.

Звук просыпающегося двигателя вытаскивает из патовых мыслей. Сразу понимаю, который час стукнул — Эштон как солдат, всегда выдерживает график своего поста. Ровно в десять он выезжает в госпиталь, поскольку раньше этого времени в палату Мэд посетителей не пускают.

Сменю его на пару часов в обед. Придется очень постараться, чтобы выпнуть верного сторожа перекусить.

Хотелось бы к этому моменту написать пару статей, за сроки которых шеф отчитал меня вчера, но понимаю, что без разрешения ситуации с Тайлером вообще не смогу ничего сделать. Мысли в голове без моего ведома откатываются только к нему.

Делаю глоток кофе и запускаю пальцы на телефонную клавиатуру. Стук печатаемых букв отзывается в солнечном сплетении, слово «привет» вырисовывается натянутым — даже на расстояние можно почувствовать сколько усилий оно от меня требует. А все потому что за ним стоит страх. Страх, воплотившись который, разделит мою жизнь на до и после. На столько я боюсь услышать его равнодушный ответ.

Руки трясутся, голова тяжелеет — прикладываю усилия, чтобы сосредоточиться.

А потом в напряженную концентрацию влетает скрип открываемой двери. Отрываюсь от телефона, чувствуя вибрацию в груди — первой мыслью приходит, что Тайлер вернулся.

Да, глупые надежды. Я все еще глупо верю в его беспардонный визит.

Откидываю болезненные иллюзии и концентрируюсь на глухих шагах в коридоре, уже зная кому они принадлежат — без стука может войти только Эштон. Он часто забывает позвонить в дверь, потому что мыслями находится не в реальном месте, а рядом с кроватью Мэдисон. Я прощаю ему, и всегда спокойно жду, когда он появится в дверях кухни.

Вот только чем ближе шаги, тем сомнительней личность гостя — скрип половиц говорит о более тяжелой поступи, чем имеет мой друг. Все эти мысли проносятся за доли секунд, отчего-то зажимаю кружку крепче, а мышцы — довожу до предельного напряжения.

Когда в проеме появляется Билл Сидман, телефон выскальзывает из руки. Следом от ужаса выскальзывает и душа из тела — взгляд незваного посетителя обрывает мои чувства в пропасть.

Я чувствую опасность всеми фибрами души, тут и слов не надо — я и так знаю, что он здесь с дурными намерениями. Выражение лица смахивает на портрет убийцы, готовящемуся к покушению: серые глаза кажутся стеклянными, мимика застыла гранитной маской.

Кровь не просто стынет в жилах — она леденеет там, острым стеклом разрывая поверхность сосудов.

Медленно поднимаюсь со стула, внимательно наблюдая за Биллом, и не понимаю, что хочу сделать. Не могу даже выдавить слов из горла, потому что облик мужчины говорит о том, что он их не ждет. Он точно пришел сюда не болтать.

Мозг мечется в панике, руки до боли сжимают керамическую кружку, которая вряд ли пробьет эту мощную голову — она скорее разозлит его ещё больше.

— Ну привет, — Долетает ровное басистое приветствие сквозь грохочущий пульс в моих ушах.

— Привет, — Не узнаю свой голос, и кажется Билл тоже, потому что он очень довольно улыбается.

— Я рад, что ты все поняла, — Деревянная усмешка, от которой сердце выходит на опасный ритм для своей жизни.

Такое давление в голове, что рот сам выдавливает ненужные вопросы:

— Мне больше хочется знать — за что?

Он входит в кухню, а я отступаю назад. Упираюсь в столешницу, от чего мой разум начинает истошно вопить, ведь путей к спасению нет.

— Давай без философии, — Билл наступает, и с каждым шагом в его глазах разрастается одержимая жажда действий.

Рука хаотично начинает бегать за спиной, чтобы найти хоть какое-то орудие для защиты. Из-за суетливых движений, в которых сквозит нервозность, банка с кофе отпрыгивает от пальцев и падает на пол, оглушая звоном натянутые нервы.

— Не стоит, — Зло усмехается преступник и сокращает расстояние, сбавляя темп, словно готовится удивляться моей изобретательности. Он