Моя идеальная - Настя Мирная

— Иди к нему, Тоха. — хриплю, тормозя слёзы.

Я должна быть сильной. А Арипов должен быть сейчас с Тёмой, чтобы подстраховать, если что. Я бы и сама пошла, но не хочу отвлекать Северова своим присутствием.

— Ты слышала, что Тёмыч сказал? Я за тобой присматриваю. — высекает хмуро, отходя на пару шагов.

Вижу, что ему и самому пойти хочется.

— Иди, Антон. Я в норме. Я со всем справилась. Теперь его очередь. Просто прикрой на всякий случай.

— Блядь, Северова, ты не перестаёшь меня удивлять. Как ты из этого всего выгребла?

Читаю в его глазах нескрываемое восхищение и расслабляюсь, забив на внутренний мандраж.

— Я должна была, Антон. Любой ценой. Ты же знаешь, как сильно я люблю Артёма. Ну как я могла его оставить?

— Вы оба ненормальные. И эта ваша любовь… Сумасшествие просто. Но я рад, что Тёмыч встретил тебя. Спасибо, сестрёнка. — толкает, коротко обнимая, и выходит. На пороге притормаживает и оборачивается. — Я верил, Насть. Я знал, что ты не сдашься. — смотрит на Егора. — Будь с ней.

— Зачем? — удивляется тот.

— Затем, что если её оставить одну, то она сорвётся следом. — бросает и скрывается в коридоре.

Северов младший переводит на меня взгляд и смотрит так, будто я инопланетянин какой-то.

— Значит, Настя, да? — киваю. — Почему же молчала? Почему не сказала, что невеста Артёма?

Сердце, как ошалелое, гремит.

Вдох-выдох. Ловлю дзен. Нельзя сейчас сходить с ума.

— Из-за вашего отца. И из-за тебя тоже. — выбиваю тихо.

— Всё же знаешь нашу историю? — хмурится парень, подходя ближе.

— Не всю. Тёма когда-то сказал, что у него никого нет. — режу уверенно, устанавливая зрительный контакт. Егор жмёт кулаки, играя желваками. Решаю быть максимально откровенной, потому что не знаю, что братья успели обсудить, а что нет. — Я всегда знала, что у него есть какой-то секрет, но только несколько недель назад Тёма рассказал, что отец избивал его. И что он… — давлюсь всхлипом, вспоминая шрамы на его левой руке, но слёз себе не позволяю. — О тебе я ничего не знала. Он хотел объяснить всё, но я не могла позволить ему опять протаскивать себя через это. Знаю только, что его жизнь была Адом.

Парень кивает, подтверждая мои слова, и седлает стул, поставив его напротив меня.

— Это ещё мягко сказано. Наш папаша больной на всю голову. Мама сбежала от него, не выдержав побоев. Я совсем ребёнком был и почти не помню её. И брат сбежал, как только ему восемнадцать стукнуло. Давно сделать это собирался, но только после совершеннолетия мог забрать деньги, которые мама кидала нам на банковские счета. Он с собой меня звал, но я трусил. — переводит дыхание, скашивая взгляд в сторону, явно стыдясь этого. — Однажды отец запалил Артёма с какой-то девчонкой в спальне и взбесился. — даже напоминание о том, что это было очень давно, не спасает меня от жгучей ревности. Любимый никогда не делал секрета из своих прошлых похождений, но я не могу контролировать это грёбанное чувство. — Он и раньше адекватным не был, но в тот день… Избавлю тебя от подробностей, но брат схватился за нож, не выдержав измывательств. Дошло до того, что отец его чуть ли не до смерти забил, а Артём пырнул его ножом. Я тогда орал, что если отец умрёт, то никогда не прощу брата за это. Блядь, каким же тупорылым долбоёбом я тогда был. — тяжело сглатывает, прикрывая глаза. Накрываю его руку своей, выражая поддержу. Он с удивлением смотрит на мою ладонь, а потом переводит взгляд на лицо. — Если бы решился уйти с ним, то всего этого не произошло бы. Из-за меня он всё это время оставался в этом пекле. Я боялся… Боялся… Сука!!! — рычит, подрываясь со стула и меряя шагами палату. — Я думал, что он умер где-нибудь в канаве, потому что отец тогда озверел окончательно.

Когда Егор заканчивает рассказ, меня уже физически колотит. Подрываюсь на ноги, даже боли не ощущая, и выбегаю из палаты.

Какого хрена я сижу здесь, оставив любимого с этим чудовищем?

Мозгами же понимаю, что помочь мало чем могу, но просто не способна сейчас оставаться на месте.

Северов младший бежит следом, постоянно хватая меня за руки в попытке остановить, но сейчас мне даже торнадо помехой не будет.

— Где они? — рычу зло, когда сознаю, что понятия не имею, в каком направлении двигаться.

— Ты что, блядь, делать собралась? — высекает вместо ответа.

— Рядом быть! — ору, оборачиваясь. — Куда идти, Егор?

Не знаю, что он видит, но внезапно его лицо меняется, и он указывает направление. Только возле двери, из-за которой раздаётся грохот, снова тормозит меня. Срываю его руки и толкаю дверь.

— Стой, твою мать! — кричит младший. — Настя, блядь, остановись!

Не останавливаюсь. Влетаю в кабинет и сразу бросаюсь к залитому кровью Артёму.

Когда меня снова выталкивают за дверь, громко матерюсь и не оставляю попыток вернуться. Когда мне это наконец удаётся, вижу опирающегося на стол изверга и стоящего над ним Тёму. Он оборачивается и раскрывает объятия. Таким облегчением топит, что я без раздумий бросаюсь ему навстречу, забив на парализующий страх, вызванный видом крови.

Я нужна ему. И он мне тоже. Прямо сейчас.

С такой силой друг друга прижимаем, что больно становится. Дышу им. Ощущаю металлический запах, вгоняющий в панику, но останавливает её взбешённый крик.

— Ах ты, неблагодарный ублюдок!

Тёма толкает меня назад. От боли едва ли падаю, но Егор ловит под локоть.

Я должна сказать ему спасибо, но не способна ничего из себя выдавить. Такой ужас в душе разрастается, что сердце биться перестаёт, когда вижу, с какой жестокостью Артём избивает отца.

Сколько крови. Боже, как много крови.

Пячусь назад, охваченная паникой. Я вижу эту кровь на своих руках. Я чувствую её у себя во рту. Я захлёбываюсь ей.

— Выйди, Настя. — рубит брат Артёма, таща меня к выходу, но ноги будто к полу приросли, а глаза прикованы к ужасающей картине. — Ты бледная, как смерть. Не стоит тебе смотреть на это.

— Почему ты не вмешиваешься? — шепчу онемевшими, дрожащими губами.

— Потому что это — право Артёма. Отец это заслужил. Я вмешаюсь, только если брат попытается его убить.

Когда всё заканчивается и любимый поворачивается ко мне, растягивая окровавленные губы в улыбке, преодолеваю все свои страхи. На них ещё будет время, а сейчас…

Уверенно бросаюсь ему на шею, целуя всё лицо. Словно могу этим исцелить раны. С такой