Правило Диксон - Эль Кеннеди

– Думаю, я к такому не готов.

– Ты всегда можешь найти себе милую женушку, которая спокойно все сделает сама.

– Мне не нужна милая женушка, – он целует мое плечо. – Мне нужна нахальная стерва.

Я фыркаю.

– Ты что, только что назвал меня стервой?

– Ага.

Меня охватывает невероятное удовлетворение. Какая ирония, учитывая, что только сегодня вечером меня избил бывший парень. По идее, ощущать удовлетворение я не должна.

– Помнишь, ты спросил, смогу ли я когда-либо идти на жертвы? – задумчиво спрашиваю я. – Смогу ли я быть партнером, который принимает на себя большую нагрузку за семью, пока ты в НХЛ? – я поджимаю губы. – Думаю, смогу.

– Правда? – спрашивает он.

– Я бы пошла на такие жертвы ради тебя. Потому что для меня ты тоже – все.

– Иисусе, Диксон, какая слащавость. Где твое самоуважение?

Я фыркаю ему в плечо.

– В любом случае поздравляю, – говорит он.

– С чем?

– Я оставляю тебя за главную. Будешь сама решать, когда рождаться нашим детям.

Я смеюсь так, что снова начинает ныть бок.

– Черт возьми, Линдли. Хватит смешить меня. – Я прижимаюсь теснее. – Но спасибо. Я ценю, что ты согласен учитывать мое мнение в будущем.

– А мне нравится.

– Что?

– Наше будущее. – Он прижимается щекой к моей макушке. – Ты серьезно? Ты правда считаешь, что у нас есть будущее?

Я тянусь к его руке, медленно переплетаю свои пальцы с его.

– Да. Серьезно.

Понятия не имею, что готовит нам будущее, но одно я знаю точно: когда речь обо мне и Шейне, путь предстоит веселый.

Глава пятьдесят седьмая

Шейн

Представь, что осторожно помешиваешь пальцами суп

Я открываю тяжелую дверь в раздевалку, чувствуя, как все тело гудит в предвкушении. Меня встречает знакомый запах пота и снаряжения, но к нему примешивается что-то еще. Парни оживляются, заметив меня, а несколько человек взрываются радостным улюлюканьем.

– Линдли! – восклицает Колсон, поднимаясь мне навстречу. – Давно пора, черт возьми.

За ним подтягиваются Трагер, Патрик, Остин и еще несколько игроков. Все они приобнимают меня одной рукой в типичной мужицкой манере и хлопают по руке, поздравляя с возвращением. Словом, встречают с большой помпой, а ведь это обычная утренняя тренировка.

Я улыбаюсь, искренне тронутый подобным приемом. Я пробираюсь к своему шкафчику, и тут меня настигают Райдер с Беккеттом.

– Рад, что ты вернулся, – говорит Райдер. Вид у него, правда, как всегда недовольный.

– Я и сам рад вернуться.

Беккетт уже переоделся в тренировочное джерси и нацепил снаряжение, так что он садится на скамейку и ждет, пока мы соберемся.

– Как Диана? – серьезно спрашивает он.

– Лучше. – На мгновение моя улыбка меркнет. Всякий раз, когда я думаю, что моя девушка лежит в палате, я чувствую, как внутри все переворачивается. – Было непросто, но мы справимся.

Друзья понимающе кивают, и в их глазах – сочувствие и поддержка.

– Приятель, скажи, если ей что-нибудь понадобится, – искренне предлагает Бекк.

– Спасибо, старик.

Грудь сдавливает от переизбытка эмоций, так что я поспешно отворачиваюсь к шкафчику и делаю вид, что что-то ищу, а сам смаргиваю внезапно накатившие слезы. Господи Иисусе. Не буду же я плакать перед полной раздевалкой хоккеистов. Мало того что я уже разрыдался на глазах у Дианы, когда вернулся в Гастингс.

Впрочем, осознание того, что мои друзья рядом, – настоящий бальзам на душу. В этой раздевалке царит атмосфера братства, и я чувствую связь с ними всякий раз, когда сюда захожу. Я знаю, что в трудные времена на этих парней всегда можно положиться, даже на хамоватого Трагера.

– Она ужасно хочет домой, – говорю я.

– Когда ее выписывают? – спрашивает от своего шкафчика Уилл.

– Кажется, завтра утром. Врачи наконец уверились, что у нее не взорвется почка, или как там правильно.

Райдер фыркает.

Покончив с переодеванием, мы выходим к тоннелю, ведущему на каток, но тут меня перехватывает тренер Дженсен, отводит в сторонку. Он задумчиво поигрывает свистком, висящим на шее, и я со смесью тревоги и благодарности жду, когда он заговорит.

– С возвращением, Линдли, – коротко говорит он. – Хотел узнать, как поживает твоя девушка.

– Все в порядке. Спасибо, что спросили.

– А что с мудаком, который на нее напал?

– Его арестовали в тот же вечер, но он вышел под залог.

Глаза Дженсена опасно сверкают.

– Знаю, – вздыхаю я. – Он сейчас в Индиане. За ним приехали родители, и ему позволили уехать из штата вместе с ними, если он согласится носить электронный браслет на лодыжке. Но ему выдвинули обвинения за последнее нападение. Он ее чуть не убил, тренер. Теперь ему легко не отделаться. Прокурор сказал, что он отсидит.

– Надо запереть его и выбросить ключ, – бормочет тренер. – Мужчина, осмелившийся поднять руку на женщину, не должен выйти на волю, он этого не заслуживает.

Я согласно киваю.

– Ладно. Иди к остальным парням.

– Тренер, подождите. Я хотел сказать, что очень благодарен вам за то, что вы дали мне время все уладить, – искренне говорю я.

Дженсен кладет мне руку на плечо в знак утешения, и подобное настолько для него не характерно, что я изумленно застываю.

– Хоккей важен, Линдли, но важна и жизнь. Я всегда рядом, команда всегда рядом. Если вдруг надо будет с кем-то поговорить, найди меня.

Я сглатываю ком в горле. Тренер не разбрасывается такими словами, и я чувствую их вес. Направляясь по тоннелю на каток, слушая знакомые звуки разминки, я чувствую, как возрождается во мне стремление к цели, и знаю, что мой папа присматривает за мной, где бы он ни был.

* * *

После тренировки я еду сразу в больницу – повидаться с Дианой. Я вооружился перекусом и ноутбуком, чтобы мы с ней могли посмотреть не больничные каналы, а что получше. Свое слово я держу – и не намереваюсь отходить от нее, пока она не вернется домой.

Когда я захожу в палату, она оживляется. Сегодня Диана сидит, на ней белый кардиган в зеленый цветочек, светлые волосы распущены. Несмотря на порез на губе и вереницу швов на виске, щеки приобрели здоровый румянец, а глаза сверкают.

Господи, я люблю это девушку всем сердцем. С Дианой я будто открыл какую-то часть себя, о существовании которой не подозревал прежде, не знал, как мне ее не хватает. С ней мне хочется стать лучше – не для того чтобы ее впечатлить, а потому что она вдохновляет меня стремиться к совершенству.

Я не жалею о времени, проведенном с Линси. Оно помогло мне повзрослеть, стать тем, кто я есть. Но, черт возьми, до чего очевидна разница между