Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life) - Майкл Лукс

около 30 лет. Я усмехнулся про себя, потому что почему-то решил, что ее телохранителем будет мужчина, но это имело смысл, потому что женщина-телохранитель могла следовать за ней повсюду, в том числе и в туалет.

Татьяна прошла через холл к тому месту, где я стоял.

«Добрый день, Стив!» — сказала она, трижды поцеловав меня в щеку в русском стиле[210]. — «Это майор Анисимова, мой телохранитель».

Майор, типа «КЕЙ-ДЖИ-БИ», подумал я про себя.

«Привет, Татьяна», — ответил я. — «Добрый день, майор Анисимова».

«Здравствуйте, мистер Адамс. Как вы знаете, я буду с вами и Татьяной во второй половине дня. Она все объяснила, да?»

«Да, объяснила. Надеюсь, вы тоже насладитесь осмотром достопримечательностей».

Она проигнорировала мою попытку быть дружелюбным, что, в конечном счете, меня не удивило.

«Пожалуйста, помните, что вы должны сообщать мне о каждом месте, куда вы планируете пойти, прежде чем мы туда отправимся. И если я скажу «нет», то мы не поедем. Ваше правительство наложило ограничения на наши поездки, так же как и на наше собственное».

Замечательно. Как бы мне не был неприятен коммунизм, идея о том, что эта семнадцатилетняя девушка представляет какую-то угрозу национальной безопасности, была просто глупой. На самом деле, это было не просто глупо, это за гранью тупости.

«Я понимаю», — ответил я. — «Татьяна хотела пойти на смотровую площадку Сирс-Тауэр, затем в Художественный музей, а потом я предложил ей поужинать в пиццерии в Чикагском стиле под названием «Пиццерия Уно».

«Да, все одобрено. Мы передвигаемся пешком, на такси или на метро?».

«Метро, наверное, если вы имеете в виду подземку».

«Да, метро. У вас нет оружия?»

«Нет, майор. Вам нужно обыскать меня?»

«Не нужно. Я не думаю, что вы лжете. К тому же, в одежде, которую вы носите, вряд ли вы что-то скрываете».

Что было правдой. Моя одежда была удобной, но не свободной. Я допускал, что у меня мог быть стилет в носке, но я был уверен, что к тому времени, как я его вытащу, во мне будет две пули и я буду мертв. День предстоял, мягко говоря, интересный. Я заметил, что майор Анисимова была одета в ветровку поверх повседневной одежды, и я готов был поспорить на что угодно, что у нее есть пистолет. Я догадался, что, будучи частью охраны торговой делегации, она имела какое-то разрешение от правительства США, но, опять же, может быть, и нет. Тем не менее, я не собирался выяснять это на собственном опыте!

Татьяна взяла меня за руку, и мы вышли из отеля, направились к Чикаго-авеню, а затем на Стейт-стрит, где пересели на «Красную ветку», чтобы отправиться на юг. Мы с Татьяной тихо болтали о том, что мы сделали за последние полтора года, о чем не написали в своих письмах. Ей оставался еще один год школы до поступления в университет, и она сказала, что надеется, что ей разрешат подать заявление на учебу в США, но не уверена, что это разрешение дадут.

Мы поговорили о бойкоте США Олимпийских игр в прошлом году, и оба согласились, что это была ошибка, хотя она старалась не говорить ничего критического о своем правительстве. С другой стороны, я был крайне критичен по отношению к Джимми Картеру. Хотя я не был в восторге от советского вторжения в Афганистан, бойкот Олимпийских игр в Москве был просто глупостью и только наказал спортсменов. Я немного подтрунивал над ней по поводу проигрыша советской хоккейной команды американцам и спросил, не отправили ли Тихонова в Сибирь. Татьяна хихикнула, но я получил жесткий взгляд от майора Анисимовой. Очевидно, у КЕЙ-ДЖИ-БИ не было чувства юмора.

Мы приехали на Джексон-стрит, вышли из метро и пошли пешком к Сирс-Тауэр. Я заплатил за вход на Skydeck, и мы втроем поднялись на лифте на смотровую площадку на 103-м этаже. Я уже бывал на Skydeck с моей шведской бывшей девушкой Катт, ее партнером по танцам на льду Микаэлем и моей сестрой Стефани всего за месяц до этого, но все равно был в восторге от захватывающих дух видов, которые открывались с Skydeck. Хотя она старалась не показывать этого, я видел в глазах майора Анисимовой, что она тоже была впечатлена. Татьяна передвигалась по кругу, осматривая все стороны, и задавала вопросы об открывающемся виде. Я старался отвечать, хотя, будучи всего два дня в Чикаго, имел ограниченные знания. К счастью, нашелся гид, который оставался с нами и объяснял Татьяне. Я слушал и запоминал эту информацию для будущего использования.

Когда Татьяна насмотрелась, она снова взяла меня за руку, и мы спустились на лифте на первый этаж под присмотром майора Анисимовой. Мы прошли по Джексон до Мичиган-авеню и через квартал на север дошли до Художественного института Чикаго. Я снова заплатил за вход, и мы с Татьяной прошли по различным выставочным залам в сопровождении ее телохранителя. Я подумал, не застрелят ли меня, если я попытаюсь поцеловать Татьяну на ночь!

Незадолго до 18:00 мы вышли из музея и пошли обратно на Стейт-Стрит, чтобы пересесть на Красную ветку метро и доехать до Гранд-авеню, а затем пройти два квартала до ресторана. Мы ждали столик около пятнадцати минут, и я заказал пиццу «Пепперони». Я был рад видеть, что пицца понравилась и Татьяне, и майору Анисимовой.

«Она отличается от пиццы в Европе», — сказала Татьяна.

«И от нью-йоркской», — добавила ее телохранитель.

«Я раньше жил в Цинциннати и мне кажется, там пицца больше похожа на пиццу как в Нью-Йорке. Это Чикагская пицца и она самая лучшая, на мой взгляд!».

Я был удивлен, когда майор Анисимова поблагодарила меня за еду и сказала, что она была очень вкусной. Возможно, я пробился сквозь эту внешнюю оболочку, но я сомневался в этом. У нее была работа, и я был уверен, что она не позволит какому-то американскому подростку вмешиваться! До сих пор я наслаждался днем, проведенным с Татьяной, несмотря на пристальный надзор. Я представил себе, что именно таким, по мнению отца Кары, должно быть свидание.

Мы закончили есть и, поскольку Татьяна больше ничего не предложила, пошли обратно в отель. Когда мы вошли внутрь, Татьяна попросила меня подождать и позвонила в номер своей матери. Она вернулась через минуту и спросила, не хочу ли я подняться и познакомиться с ее матерью. На самом деле я не был знаком ни с ее матерью, ни с отцом в Австрии, хотя видел их на расстоянии. Мы поднялись на лифте на пятый этаж. Когда мы