Меридон, или Сны о другой жизни - Филиппа Грегори

Путешествие в фургоне Роберта Гауэра было совершенно иным. Мы никогда не задерживались где-либо дольше чем на три дня, кроме случаев, когда Роберту вдруг приходила в голову фантазия осмотреть город или поискать там знакомых, а также во время больших ярмарок, которые собирали сотни людей на много миль вокруг. Но к концу октября сезон ярмарок кончился, погода стала холоднее, все меньше зрителей посещали наши представления, и по утрам мне приходилось разбивать в воде корочку льда, прежде чем напоить лошадей.

— Эта неделя станет последней, — объявил Роберт после одной из тренировок, во время которой я уже смогла стоять на неоседланной лошади без всякой поддержки.

— Как это? — спросила Данди, накрывая на стол.

— Последняя неделя в дороге, — ответил Роберт. — Мы переезжаем на зиму в мой дом в Уорминстере. Вот там мы действительно начнем работать.

— Уорминстер? — переспросила я. — Я не знала, что у вас есть там дом.

— Ты еще многого не знаешь, — согласился Роберт, откусывая огромный кусок хлеба с сыром. — Вы с сестричкой не представляете, чем будете заниматься в следующем сезоне. — И он указал на Данди и подмигнул ей. — У меня уйма планов.

— Амбар уже готов? — спросил Джек.

— Мм, — удовлетворенно промычал Роберт. — И к нам приедет человек, который будет учить вас, он обещал пройти с вами курс за два месяца, но я посулил ему премию, если он справится быстрее.

— Чему он будет нас учить? — Я не могла сдержать любопытства.

— Именно тому, чего ты не знаешь, — лукаво ответил мне Роберт. — Тебя научат прыгать через горящий обруч. Данди и Джек будут выступать на трапеции.

— На трапеции? — Данди даже подпрыгнула, ее глаза сияли от восторга. — И на мне будет короткая юбочка!

— Которая всем покажет твои хорошенькие ножки, — рассмеялся Роберт. — Данди, детка, ты просто родилась для этих дел.

— С блестками? — Она ничего уже не слышала.

— Это безопасно? — прервала я ее восторги. — Как она будет этому учиться?

— Я пригласил артиста из Бристоля, он будет учить Данди и Джека, а также тебя, если мы сумеем победить твои страхи.

Мне стало дурно, и я едва успела выскочить из-за стола. Меня вырвало прямо у дверей фургона, и пришлось подождать несколько минут, прежде чем я смогла вернуться обратно.

Все смотрели на меня с изумлением.

— Тебе плохо при одной мысли об этом? — Роберт даже забыл о еде. — Что с тобой, девочка? Или ты больна?

— Я здорова. — Металлический привкус во рту даже мешал мне говорить. — Это я от страха.

Джек с интересом смотрел на меня.

— Как странно, — сказал он без всякого сочувствия. — Никогда бы не подумал, что Меридон такая неженка. Прямо как леди.

— Оставь Меридон, Роберт, — спокойно сказала Данди, — не обижай ее. Я буду учиться с удовольствием. А она пусть занимается лошадьми. Не может же она делать два дела сразу.

— Да, конечно. — Голос Роберта звучал неуверенно. — В конце концов, я всегда могу взять девчонку из работного дома.

Мне опять стало плохо, но теперь от сочувствия к этой девчонке. Однако я кивнула Роберту. В мире существовал только один человек, который стоил моих забот и сочувствия, это была Данди.

— Пообещай мне, что ты попробуешь, — не отставал от меня Роберт. — Я не стану тебя ни к чему принуждать, но ты все-таки должна попытаться, это будет справедливо.

Я не видела в этом никакой справедливости, но с большой неохотой согласилась.

— Я попробую, — мрачно сказала я. — Но вы должны дать мне слово, что не будете ни к чему принуждать меня.

— Договорились, — закончил дискуссию Роберт. — Тебе надо еще многому научиться с лошадьми. Не воображай, что я стану кормить тебя всю зиму из любви к твоим зеленым глазам. А вы, мисс, — тут он резко повернулся к Данди, — обратитесь, пожалуйста, к какой-нибудь мудрой женщине в деревне, и пусть она научит вас всяким женским премудростям. Я не собираюсь потратить целое состояние на девчонку, которая того и гляди забеременеет. И держись подальше от деревенских парней. Это маленькая деревня, и я не хочу иметь неприятностей с соседями.

Мы обе послушно кивнули, но Данди украдкой подмигнула мне, а я улыбнулась в ответ. Жить в своей комнате, в которой не будет еще трех-четырех человек, спать в своей собственной кровати. Это была почти жизнь леди. Так, наверное, живут в Вайде.

Эта мысль пришла ко мне, когда я легла в постель, почистив и накормив лошадей. Я видела Вайд так ясно, будто передо мной лежала карта. Чудесный старинный дом с башенкой в западном крыле, где находилась очаровательная круглая гостиная. Солнце заглядывало в комнаты по вечерам, низкие подоконники были обиты розовым бархатом, чтобы можно было с полным комфортом любоваться вечерним солнцем, прячущимся за далекие-далекие холмы. Дом смотрел окнами на юг, и от парадной двери уходила аллея высоких буков, которые были, вероятно, старше нескольких поколений людей. Заканчивалась аллея старинными чугунными воротами, их петли слегка заржавели, и они всегда оставались приоткрытыми. Семья — это была моя семья — не любила их закрывать.

Как бы мне ни нравилось странствовать с Гауэрами, я знала, что мой дом не здесь. И я не цыганка. Я не Меридон Кокс из Великолепного Конного Шоу Роберта Гауэра. Меня зовут Сара. Сара из Вайда. И когда-нибудь я туда вернусь.

На следующий день мы дали только одно представление, которое собрало очень мало зрителей. Лошади замерзли и не хотели работать, Джек дрожал в своей тонкой рубашке, да и зрителям было холодно сидеть на влажной траве.

— Пора собираться, — объявил Роберт, подсчитывая деньги в сумке. — Вы трое начинайте укладывать вещи, а мне нужно сходить в деревню.

С этими словами он надел парадный твидовый сюртук и ушел.

— Когда нужно работать, он сразу исчезает, — тихо проворчала Данди. — Чем больше денег человек имеет, тем ленивей и скаредней он делается.

— А он хорошо зарабатывает? — поинтересовалась я: Данди сидела у входа и лучше знала, как обстоят дела.

— Да, — уверенно бросила она. — Он получает шиллинги и фунты каждый день, а нам платит пенни. Э, Джек, — крикнула она. — Сколько тебе платит отец?

Джек в это время тщательно укладывал костюмы в огромный деревянный сундук с крючьями на внутренней стороне крышки. Он выпрямился и взглянул на Данди.

— А тебе-то что? — презрительно спросил он.

— Просто интересно, — ответила она, отвязывая полотно декорации от поддерживающих ее перекладин. — На следующий сезон твой отец готовит шоу в воздухе, и, зная, сколько ты получаешь, я могу прикинуть, сколько он будет платить мне.

— Ты собираешься получать столько же, сколько я? — насмешливо поинтересовался он. — Все, что ты имеешь, — это смазливое личико и стройные ножки. А я работаю с лошадьми, разрисовываю декорации, готовлю аттракционы и созываю зрителей.