Невидимый муж - Анна Снегова

Синие глаза…

Я хочу такие же у своего ребёнка.

Рождение ребёнка в законном браке от законного мужа на всю жизнь даёт женщине статус и защиту закона. Браслет на левой руке, который будут видеть все, и который больше никогда и никому не даст права делать её рабыней. Вот что меня спасёт.

И я иду.

Дальше.

По тонкой ниточке, связавшей наши взгляды.

Словно бы не со мной это всё.

Краем глаза вижу, как дёргается в мою сторону Ципион. Как отец хватает его за плечо и рычит что-то сердито. Кажется, требует вести себя подобающим образом и не позориться. Стиснутые в кулаки его могучие руки. Прожигающие меня до дыр чёрные глаза.

Сейчас это всё не имеет значения.

Чужак медленно поворачивает голову влево, смеривает Ципиона внимательным взглядом, прищуривается.

Снова на меня.

Закусываю губу. Прячу глаза под ресницами. Запускаю руку в левый карман, нашитый на мою старенькую юбку, цвет которой уже и не разберёшь. Вынимаю чару – простую, глиняную.

И осторожно зачерпываю пенистой браги, от которой идёт горячий пряный дымок.

Бережно пронести ещё два шага, не пролить ни капли, как будто от этого зависит сейчас моя судьба…

Камень на шее жжёт огнём. Правый карман юбки оттягивает тяжесть браслетов.

Смолкает песня, забывают играть музыканты.

В гробовой тишине я подхожу совсем близко. Не поднимая глаз. В поле моего зрения попадают белеющие в полумраке кисти рук. Я ещё помню их тепло. Наверное, только это воспоминание помогло мне решиться.

Осторожно опускаюсь на колени.

Не потому, что хочу раболепствовать перед этим мужчиной. А потому что хочу заглянуть ему в глаза. Хочу быть рядом. Хочу – хоть немного ближе. Чтобы видеть сейчас только его одного. Чтобы не замечать больше тех людей, чьи взгляды острее бритвы и ядовитей гадючьих клыков.

Поднимаю чашу.

И смотрю ему прямо в глаза.

Стало так тихо, что слышно, как потрескивает костёр.

Не говорю ничего. Просто протягиваю ему чашу – как готова отдать, доверить без остатка себя всю.

Если бы взгляды могли говорить, я бы сказала тебе сейчас, что ты – моя последняя надежда.

Если это и правда так, ты услышишь меня без слов.

На мои ладони, обнимающие чашу, ложатся другие.

Он сжимает сосуд вместе с моими пальцами. И держит так. Не забирая. Но и не отпуская меня.

Горячие.

- Там что, яд? Или любовное зелье? Почему меня сегодня так настойчиво пытаются опоить?

Говорит шутливым тоном. Но синие глаза предельно серьёзны. Смотрят пытливо, смотрят прямо в душу.

А моя душа прямо сейчас молча кричит от боли.

Я ничего не могу ответить. Только продолжаю протягивать чашу.

Моё сердце сейчас остановится, наверное.

Синий взгляд сощуривается.

- Пожалуйста… - прошу одними губами. Голос не слушается больше. Кажется, сейчас разревусь.

В синих глазах появляется странное выражение. Я проваливаюсь в них и падаю, падаю прямо в чёрный омут зрачка.

Плотно сжатая линия его рта.

Левой рукой перехватывает у меня чашу.

А правой крепко сжимает моё запястье.

И одним залпом выпивает всё до дна.

Глава 6

Глава 6

Сильные пальцы сжимают крепко мою руку. Там, где так часто-часто бьётся пульс под тонкой кожей.

Его правое запястье прямо перед моими глазами. Выглядывает из чёрного рукава. Красивые мощные линии. Выпуклый рисунок вен.

Волнуюсь так, что кажется, упаду сейчас в обморок. Ну, хоть падать недалеко будет, и без того сижу на земле.

Опустошив чашу, он оставляет её в своей левой руке.

Смотрит на меня сверху, не отрываясь. Глубокий бархатный голос говорит с ворчливыми интонациями – почему-то совсем не так он разговаривает со мной, как с другими:

- Спасибо. Было вкусно. Пока не умер, значит не яд. Это хорошо. Симптомов любовной лихорадки не ощущаю, ещё лучше. - В синем пристальном взгляде улыбка. - Останься со мной, Фиолин. Не уходи. У меня есть вопросы.

Остаться с тобой?

Да.

Я… останусь.

Опускаю руку в правый карман.

Нащупываю самый крупный браслет. Он уже приоткрылся на две половинки, хотя был целым, когда прятала его в карман перед выходом из дома.

Решительно сжимаю пальцы на холодном металле.

Прости меня.

Надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь.

Одним быстрым движением вынимаю…

И с сухим щелчком защёлкиваю брачный браслет на крепком мужском запястье.

- Что это?

Удивление в синем взгляде.

Разжимает пальцы, отпускает мою руку. Встаёт. Подносит к лицу и рассматривает серый металл украшения, которое село на его запястье, будто влитое.

Потрясённые возгласы в толпе.

Медленно поднимаюсь на ноги тоже. Сердце бьётся о грудную клетку, словно хочет выломать её изнутри. Мой голос дрожит, когда говорю то, что должна.

- Я… надела на тебя брачный браслет. Теперь по законам нашего племени ты… являешься моим мужем. Отныне и до конца наших дней.

Достаю из кармана второй.

И под ошарашенным синим взглядом, который неотрывно следит за моими действиями, защёлкиваю на своём правом запястье. Когда он закрыт, не видно даже следа от соединения. Как будто сплошная ровная линия металла. Льнёт к моей коже и быстро нагревается. Дарит странное чувство… покоя.

Как будто теперь я в безопасности.

Так хорошо…

Но, судя по всему, это лишь мои чувства.

Чужак… в ярости. Смотрит на меня, как дикий барс, которого швырнули в клетку.

- Ты. Сделала. Что?..

Гаснут костры.

Все разом, в мгновение ока.

Сизый дым тянется в пустые небеса, где светит блеклая, равнодушная луна.

Словно в тумане смотрю на то, как покрывается мелкой сетью трещин глиняная чаша в его руке. Как осыпается осколками к нашим ногам.

Его облик будто плывёт и смазывается на мгновение… а потом мужчина передо мной пропадает, становится невидимым. Вместе с браслетом на руке.

Шок среди моих соплеменников прорывается возгласами, вскриками, кто-то из старейшин восторженно восклицает что-то про таарнских магов, и что не думал, что доживёт увидеть когда-нибудь такое воочию.

Я растерянно смотрю в пустоту… тяну к ней пальцы…

Пустота резко сменяется наполненностью, и чужак появляется снова во плоти.

Синий взгляд потемнел от гнева.

Протягивает руку с сжатыми в кулак пальцами, запястьем ко мне.

- Сними это. Немедленно!

Властный голос хлещет меня, будто кнутом.

Ни следа того тепла и той улыбки, что были в нём раньше.

Как же это больно. Лучше бы ударил.

Мои руки сами собой тянутся